Я выдыхаю, чувствуя такое облегчение, будто с плеч свалилась целая… скала? гора? не помню точно, как там говорится; что-то очень тяжелое. Только избавившись от угрозы оказаться на Втором круге, я поняла, как сильно она на меня давила.

– Ух ты, – вдруг говорит Валентина, глядя куда-то в сторону, – Ты только глянь на них.

Сосредоточенно нахмурившись, Солара поправляет карточку с именем, закрепленную на лацкане пиджака Финна. Закончив, она разглаживает пиджак ладонями и отходит назад, пристально глядя на карточку. Копируя ее выражение лица, Финн убирает с лица Солары прядь, выбившуюся из прически, и, рассмеявшись, хватает девушку за руку, увлекая в сторону танцующих пар.

– Старое платье – это ведь что-то значит, верно? – вспомнив реакцию Паулы, интересуюсь я у Валентины.

Девушка хитро ухмыляется.

– Еще не догадалась? Что-то старое, что-то новое, – нараспев проговаривает она, – что-то, взятое взаймы, и что-то… синее, – выжидающе глядя на меня, заканчивает капрал, отпивая из стакана с соком. – Давай же! – нетерпеливо восклицает она, но я все еще не понимаю, и мне остается лишь пожать плечами.

– Разные книги.

– Старинная традиция, – вздыхая, поясняет Валентина.

Вновь бросив взгляд на Финна и Солару, которые, обнявшись, стоят на импровизированном танцполе, я уже хочу спросить, что означает эта традиция, как вдруг замечаю блеск кольца на руке Солары, – и вопрос отпадает сам собой. Кольца. Об этой традиции я знаю.

– Два года прошло, – тихо говорит Валентина, вместе со мной наблюдая за смеющейся парой, которая выглядит неприлично счастливой. – Кто бы мог подумать, что всего-то и нужно было запереть их на час-другой вместе, чтобы они нормально поговорили. Знала бы – подтасовала отрядную жеребьевку гораздо раньше. Столько времени потеряли… – Она легко вздыхает, смаргивая набежавшие слезы. – За Финна и Солару. – Капрал вдруг выхватывает из моих рук ополовиненный бокал и, опустошив его, удаляется в сторону танцующих, явно намереваясь поздравить своих друзей.

Проводив ее взглядом, я осматриваюсь в поиске кого-нибудь, кому можно вручить свой пустой бокал. Юноша в красном жилете и с подносом напитков обнаруживается почти у стены. Избавившись от бокала и отказавшись от еще одного – шампанское мне не понравилось, – я разворачиваюсь, нос к носу сталкиваясь с капралом Линкольн.

– Осторожнее, – рассерженно шипит она; содержимое ее стакана лишь каким-то чудом не оказывается на моем платье. – А, это ты, – узнав меня, говорит она уже более мирно, – Как тебе вечер?

– Н-нормально, – выдавливаю я из себя. Линкольн выглядит отлично: короткие, высветленные волосы уложены мягкими, слегка волнистыми прядями, аккуратные черные стрелки на глазах и черное облегающее короткое платье с открытыми плечами. Так как на Линкольн туфли с плоской подошвой, сейчас, на каблуках, я гораздо выше нее. Она стоит рядом, кажется, совершенно не смущаясь неловкой тишины, что повисла между нами.

– Извините, – вдруг выпаливаю я. – За то, что произошло на поверхности.

Подведенные брови ползут вверх.

– Извиняешься? – скептически хмыкнув, переспрашивает Линкольн. – С каких это пор у нас извиняются за честную победу?

– Не хочу нажить себе еще одного врага, – честно признаюсь я.

Коротко хохотнув, Линкольн качает головой, глядя на меня с усмешкой.

– Стала бы я тогда ручаться за тебя перед Справедливостью? – Усмешка исчезает, а взгляд неожиданно становится серьезным. – У всех нас должен быть лишь один враг. – От ее прямого, проникающего куда-то вглубь взгляда мне становится не по себе.

Боковым зрением я вижу движущееся светлое пятно – мимо нас проходит профайлер.

– И кто же? – словно со стороны слышу я свой голос.

Виски обжигает головная боль; профайлер резко останавливается, будто наткнувшись на невидимую преграду.

– Тот, кто лишил нас дома. – Голос Линкольн звучит твердо, но вместе с тем я улавливаю в нем легкую растерянность.

– Капрал Линкольн? – Девушка вздрагивает, когда к ней обращается незнакомый мне молодой человек в темно-зеленом костюме.

– Капрал Климент, – ровно говорит она, продолжая пристально всматриваться в меня, удерживая зрительный контакт.

– Позволите пригласить вас на танец?

Бросив на него быстрый взгляд, девушка хмурится.

– Не сейчас. – Она вновь смотрит на меня. – Чуть позже.

– Вы уверены? – Он дотрагивается до ее локтя.

– Позже, – уже громче повторяет Линкольн, заставляя капрала вздохнуть.

– Сейчас играет ваша любимая музыка, – настойчиво говорит он. – Капрал Линкольн, другого шанса может и не быть.

Линкольн переводит взгляд на него, и на какое-то мгновение мне кажется, что она скажет Клименту что-то резкое, но она вдруг растягивает губы в улыбке.

– Конечно же. – Девушка подает руку, позволяя увести себя на танцпол, и я невольно вздыхаю с облегчением, впрочем, тут же напрягаясь вновь: пройдя пару метров, Линкольн оборачивается, награждая меня странным, тяжелым взглядом.

Но мне не удается поразмышлять о том, что на нее нашло, – я встречаюсь взглядом с застывшим в нескольких метрах от меня Бертом. Мгновение – и он решительно шагает вперед.

Мне все еще больно. Своим недоверием Берт ранил меня слишком глубоко, и я не знаю, как скоро эта рана перестанет напоминать о себе, но… Но я не хочу терять время, больше ни единого мгновения. Время способно оборваться в любой миг, любой день может стать последним, – это то, что показала мне Электо.

Поэтому, когда Берт останавливается рядом со мной, явно намереваясь что-то сказать, я целую его. Слова подождут.

– Ого, – выдыхает Берт, когда я отстраняюсь. – Но ты же… Ты ведь…

– Что-то не так? – невинно интересуюсь я, убирая ладонь с его щеки.

– Нет-нет-нет, все так, все… очень даже так, – бормочет он, тут же накрывая мою руку своей. – Просто я… немного… растерян?

– Кажется, ты собирался мне что-то сказать, – напоминаю я, и лицо Берта сразу же становится серьезным.

– Мне нужно извиниться перед тобой. Я не должен был…

– Похоже, что я злюсь на тебя? – быстро перебиваю его я.

– Не уверен. – Берт слабо улыбается. – Но вот я все еще слишком зол на себя за то, что натворил. Я… я собирался сказать, что всегда буду на твоей стороне. Что бы там ни было – мы со всем разберемся, – говорит он твердо. – Вместе.

– Вместе, – тихо повторяю я, обнимая Берта. Вместе.

Я чувствую, как он прерывисто вздыхает.

– Так паршиво было, – шепчет он. – Хоть ложись и помирай.

Высвободив одну руку, я несильно толкаю его в бок.

– Даже говорить так не смей. – Я тоже перехожу на шепот. – Ты уже умирал однажды, хватит с тебя пока что. Придется жить долго и счастливо.