– Угу, – кивнул Олег, –рассчитывала, что Арина Виолова обозлится, помчится жаловаться главномуредактору, устроит скандал. Ведь Фира нахамила тебе отвратительно. Но она незнала о фобии писательницы, госпоже Таракановой-Виоловой постоянно кажется, чтоее вот-вот выставят из «Марко», что она недостойна издаваться, ну и прочее втом же духе, поэтому никакой волны не пошло. Фира поняла, что просчиталась, но,обладая завидным упорством, применила разработанную тактику в отношениилитераторши Краковой. А та мигом полетела к начальству и орала столь громко,что у нового здания «Марко» чуть крышу не снесло! Истерика с Краковой случиласьвчера утром, не успела Арианна Самуиловна прийти в себя, как в районе пятивечера явился я…

– Ты ездил в «Марко»!

– Разве нельзя?

– Это моя работа! Сама могу справиться свозникающими трудностями!

– Вилка, задави в себе комплексподростка, – улыбнулся Куприн, – успокойся, все хорошо. Фираотправлена домой, Арианна Самуиловна поняла, что мучила дочь, и готова теперьоплатить ей клип, а тебя ждут с распростертыми объятиями с новой книгой!

– На белом коне, – вырвалось у меня.

– В общем, начинай работать, –подытожил Куприн, – а я помогу! Тоже сделал правильные выводы, как АрианнаСамуиловна. Если уж тебе для вдохновения требуется влезать по уши в истории… тыведь не можешь бросить писать?

– Никогда!!!

– …то уж лучше пусть все будет под моимконтролем, – сказал Олег, – извини, Вилка, я должен признать: тыраскопала кучу преинтереснейшей информации, нарыла невероятные факты, но…сделала неправильные выводы. Линда никого не убивала.

– С ума сойти, – заорала я, –она дочь Ирины Маловой!..

– Нет.

– Верлинда…

– Нет.

– Не может быть!

Куприн обнял меня за плечи:

– Милая, нельзя подгонять факты под своюверсию. Ну отчего ты решила, что Верлинда и Линда одно и то же лицо?

– Во-первых, возраст сходится.

– Ладно, принимаю.

– Обе не москвички.

– И это верно.

– Редкое имя Верлинда! «Вер» онаотбросила, и потом, слова «пройда анафемская»!

– Насчет второго заявления ничего сказатьне могу, – сказал Олег, – мне тоже не встречались люди, говорящие«пройда анафемская», а вот о первом, о редком имени! У Линды-то оно самоепростое!

– Офигеть! Линда! В нашем городе каждаявторая такое носит, да? – обозлилась я. – Ну-ка, посчитай, скольковокруг тебя Линд?

– Ее зовут Таня, – вдруг сказалКуприн.

– Кого? – разинула я рот.

– Линду.

– Ты о чем?

– Линда – это фамилия, – заявилОлег, – я проверил, она Татьяна Линда, жительница местечка Птицыно,приехала в столицу на заработки, дальнейшее известно. Таню со школы Линдойзвали, у нее фамилия в имя превратилась. Ты ведь в паспорт к ней незаглядывала?

– Нет, – чуть не зарыдала я. –Но кто же тогда убийца! Я не сумею написать книгу! Ужасно!

– Успокойся, – велел Олег, – уменя есть кое-какие соображения, сказал же, теперь мы будем работать в тандеме,я тебе раньше не помогал и был не прав. Значит, так, поезжай к Линде, забирайвещи и ни в коем случае ни о чем с ней не беседуй, просто поблагодари за приют.Ясно? Если ее дома нет, оставь записку и уходи. А потом садись работать.

– Но я не знаю, кто виноват!

– И хорошо, просто описывай свои поиски,в эпилоге тайну откроешь!

– Ты самый лучший муж на свете! –закричала я. – Ни у кого такого нет!

Олег усмехнулся:

– Могу вернуть комплимент: такой жены,как ты, точно ни у кого нет! Мне достался эксклюзивный вариант, а с раритетомобычно хватает забот!

Решив не перечить мужу, я поехала к Линде.

Дверь открыл Ролик.

– Доброе утро, – вежливо кивнулон, – чуть свет, а вы уж на ногах! Не помешаю? У вас в квартире никого,вот я и пришел со скрипкой, дома мать головной болью мается, шуметь нельзя.

– Разве музыка шум? – удивилась я,стаскивая сапоги.

– Для нее да, – грустно ответилРолик.

– Мне нравится ваша игра.

– Правда? Хотите послушать? –обрадовался музыкант.

– С удовольствием, но я очень тороплюсь.

– Понимаю, – протянул Ролик, –вы просто вежливый человек. А остальные… Мать откровенно говорит: «Иди работатьнормально, нечего пиликать», Линда меня полусумасшедшим считает. А Василий… тотеще и издевается, знаете, как он меня обзывает: «Сопливый тапир».

– Почему тапир? – удивиласья. – Это милое животное, но к музыке отношения не имеет.

Ролик потупился.

– Василий не слишком образованныйчеловек, он путает слова «тапёр» и «тапир». Первое обозначает человека, которыйиграет на рояле в ресторане, чтобы ублажать жующую публику.

– Но вы же не ходите со скрипкой пошалманам, – улыбнулась я, вынимая из сумки заранее приготовленную записку.

Ролик заправил прядь волос за ухо.

– Именно этим я и занимаюсь!

– Боже мой, зачем? С вашим талантом можнолегко устроиться в оркестр или начать сольную карьеру.

Парень засмеялся:

– Вы очень далеки от мира профессиональноймузыки. Огромные гонорары получают единицы, сумевшие выбиться из общей массы,остальные выкручиваются как могут.

– В принципе, такое положение существуетв любом ремесле, – попыталась я приободрить Ролика.

– Верно, я обязательно добьюсь своего, номать резко против скрипки, – тихо ответил собеседник, – она непонимает и не любит музыку, считает «пиликанье» идиотской забавой, впрочем, всезнакомые, включая Василия и Линду, на ее стороне, вечно подсмеиваются,подшучивают надо мной, а Вася, тот откровенно говорит:

«Не стыдно сидеть у матери на шее, идиработать, болван!»