– Советую остаться, ночь на дворе.

– Нет, нет, я поеду.

– На чем? Последняя электричка ушла.

– Что же делать? – в растерянностивоскликнула я.

– Ложитесь спать у нас, у сестер вкомнате, а утром отправитесь, – мягко предложил Михаил Петрович, –потрапезничаете гречневой кашею с чаем. Сегодня не постный день, сестра-хозяйкакурицу на стол поставит, мы скромно живем, но в ладу с богом…

Тихий голос батюшки обволакивал покоем, мневнезапно захотелось вкусной ядрицы с маслом, в комнате висело расслабляющеетепло, зуб перестал болеть, надеть куртку и выйти на мороз показалосьневозможным.

– Спасибо, – пробормотала я, –сколько я должна за постой?

– Нам деньги не нужны, – ответилбатюшка, – помолитесь вместе со всеми за ужином, поверьте, вам легчестанет.

Утром сестры поднялись ни свет ни заря. И хотьони двигались очень тихо, одевались молча, я тоже проснулась и поспешила напервую электричку.

В вагоне стоял адский холод. Еще раз мысленнопоблагодарив Кутякина, давшего мне пуховый платок, рукавицы и валенки, ясъежилась в комок и, чувствуя, как в десне снова бьется боль, попыталась ещераз обдумать ситуацию.

Убийца, которую я пыталась найти, находиласьпостоянно около меня, это Линда. Отчего я пришла к такому выводу? Ну,во-первых, имя дочери Ирины Верлинда, а, согласитесь, жену Василия зовут оченьнеобычно. Линда! Скорей всего, девушка, удрав из Веревкина, просто отбросилапервый слог «Вер» и стала «Линдой». Зачем? Да не нравилось ей дурацкое имя!

Потом странное выражение «пройда анафемская»!Первый раз я услышала его от Линды, затем от Ирины Маловой, она, оказывается,так величала дочь, Верлинда об этом написала в своем письме. В любой семьебывают некие слова, присущие только родственникам. Ну, допустим, Кристиначастенько говорит «гадюково». «Это не сосиски, а гадюково». «Фу, какая кофта,просто гадюково». Не знаю, откуда девочка притащила сей оборот, но мы тоженачали повторять его. А тут «пройда анафемская».

Что мне известно о Линде? Вася говорил, будтоона явилась в Москву из провинции и весьма быстро вышла за него замуж. АВерлинда как раз убежала из Веревкина, и брак с москвичом был ей простонеобходим, девица разом получала и прописку, и мужа! Еще она знала, что упогибшей Ники Локтевой есть дочь, считала Асю своей сестрой по отцу и решила ееубить. Почему? Ну, не знаю, наверное, тут вопрос в деньгах, на которые рассчитывалажадная Верлинда. Если вспомнить послание, которое дочь оставила матери, тостановится понятно: главным для девицы были хрустящие купюры. А я могурассказать об алчности Линды. Она пускает в дом строителей, обирает их,обманывает, не покупает продукты, надеясь на то, что харчи принесут постояльцы.Кстати! Я вскочила, стукнулась головой о стекло окна, снова рухнула на сиденьеи стиснула изо всех сил сумку. Понимаю теперь, что Линда еще задумала!

Глупый, наивный Вася, владелец тюнингованной«Оки» и любитель заложить за воротник, решил, что он ловко устроился в жизни!Пьет у соседки, домой приходит трезвым, а деньги на загулы зарабатывает вкачестве Деда Мороза. Только Линда хитра и умна, она знает правду про супруга ипозволяет ему веселиться! Почему? Да очень просто! Линда решила убить Асю, нокак это незаметно сделать? Правильно, она надумала переодеться Снегурочкой. Аоткуда убийца узнала, что Вася поедет к Асе? О-о-о! Она все сама устроила!Локтева-то никак не могла сообразить, кто вызвал ей Деда Мороза! Это былаЛинда! Дело обстояло так! Жена знает правду про мужа, она сама заказывает«дедушку» на адрес Аси и просит:

– Пусть он ко мне к семи вечера придет.

Затем Вася засыпает… Минуточку… Памятьуслужливо подсунула картину.

Вот мы с Дедом Морозом сидим за столом удевочки-инвалида, у Васи оживает мобильный, он хватает трубку и шипит:

– Тише, молчите, это моя жена! Да, да, яна работе. Ну не злись! Сейчас, хорошо, уже пью!

С этими словами он выуживает из кармана брюкфляжку и, почти опустошив ее, кричит:

– Слышала? Все в порядке, я выпил!

Потом засовывает телефон на место и говоритнам:

– Чегой-то внутри забарахлило, мне водулечебную прописали, надо пить ее по часам, это гомеопатия. Вот Линда иволнуется, если не послушаюсь – она мне врежет!

И как развивались события дальше? Спустянесколько минут Вася осоловел, я еле-еле стащила его вниз. Значит, в бутылкебыло снотворное. Вот оно что! Линда не предполагала, что муж завернет к больнойдевочке, ее не было в списке. По расчету убийцы, Вася должен был наглотатьсялекарства, сидя у Аси, если бы он там тяпнул его… «Дед Мороз» засыпает, Локтевазлится, а тут звонок, на пороге Снегурочка.

– Здрассти, – говорит она, –извините, я задержалась, машину парковала, можно войти?

И Ася ничтоже сумняшеся впускает гостью, а та…Дальше, наверное, Линда хотела вложить пистолет в руку спящего Васи, да ненашла мужа и убежала прочь. План удался не полностью. Ася погибла, а Васю ни вчем не заподозрили. Милая жена-то хотела еще избавиться и от надоевшего мужика.Посадят супруга, Линда одна останется хозяйкой в квартире!

– Станция Москва-Товарная, –прозвучало из динамика, – следующая Москва-Пассажирская. Граждане, незабывайте свои вещи!

Я встала и побрела в тамбур. Все сложилось,убийца найдена, есть кое-какие непонятные детали, небольшие несостыковки, но вцелом картина ясна! И что мне делать? Садиться писать роман! Где? У Линды?Оставить ее безнаказанной? Это просто невозможно!

Соскочив на платформу, я понеслась к метро.Так, сейчас позвоню Олегу! Боже, как болит зуб и ухо! Такое ощущение, что мнедробят челюсть молотком. Да, без мужа не обойтись, он поможет, мой Куприн…

Ноги подкосились. Совсем забыла, что Купринбольше не мой! Я ничья, никому не нужная особь! Меня бросил муж и выгнали изиздательства. Слезы потекли по лицу, я попыталась смахнуть их варежкой,случайно задела щеку и чуть не скончалась от боли. Кое-как, скрючившись, яспустилась на платформу и села в поезд. Так, спокойно, Вилка! Может, все еще нетак плохо. Надо позвонить Олегу и попросить о помощи, да, он больше не любитменя, но неужели бросит в беде? На Куприна это не похоже. Спокойствие, толькоспокойствие. Сейчас поеду в стоматологическую клинику, она начинает работу ввосемь утра, пусть мне хоть что-нибудь сделают с зубом, а потом обращусь ксупругу. Вернее, уже не супругу!