Но, все хорошо, что хорошо кончается. Без сомнения война за завоевание Арабия Фелих достойна отдельного и более длительного повествования, но лично я не был на этой войне, а, договорившись с Силлаем, прямиком отправился в Идумею, в объятия своей дорогой семьи, ждать вестей.

Вскоре стало известно, что из недолгого похода на Арабию Фелих в Иудею вернулся Ирод. Как и следовало ожидать, наш славный царь не думал отсиживаться за спинами своих военачальников, принимая приказ Августа, как личную просьбу, и стараясь сделать все, что от него зависело. Народ встречал государя радостными праздниками. Как донесла молва вместе с царем, точно сын или младший брат, следовал главный министр арабского царства Силлай.

Вскоре после этого Саломея получила приглашение Ирода на устроенный им в честь окончания скоротечной войны, и нового друга царя пир. Взяв с собой самые красивые свои одежды, Саломея вместе с детьми отправилась в Александриум. Я же, как не получивший приглашения, был вынужден сидеть дома, гадая, что там да как.

Они вернулись только через две недели, за это время, послав мне лишь пару записок подтверждающими свое знакомство с Силлаем. Более подробно писала, пользуясь шрифтом «Черных пауков» Береника, так что я был в курсе происходящего. Саломея – прекрасная актриса, если можно так сказать о благородной царевне не оскорбив ее при этом, но, уверен, что и она не устояла против очарования красивого и умного араба, будущего к тому же еще и моложе ее. За знакомством последовало формальное предложение, о котором мы и договорились с Силлаем, после чего очень довольный, что его планы начали вдруг сбываться сами собой, Ирод, обещал подумать.

Любой «тайных дел мастер» немедленно навострил бы ушки, ожидая подвоха, но Ирод верил в судьбу, искренне радуясь, что Саломея и Силлай понравились друг другу, а значит, союз будет счастливым . Теперь был мой черед выходить на арену, и поцеловав Саломею и детей, я отправился к уже заждавшемуся меня Криспину, дабы начать с его помощью баламутить народ. Вообще, Ирод наполовину араб, привык к мысли, что арабской царевной была его мать Кипра, что иудеи часто женились на знатных арабках и наоборот. На этот раз, ему следовало проглотить очень горькую пилюлю, вдруг осознав, что арабы и иудеи исповедуют разные религии, и что благородный Силлай ни по чем не согласится делать обрезание, переходя в новую веру. Что же до Саломеи, то тут, поднятый нашими науськиваниями, еврейский народ встал горой против решения позволить царевне перейти в другую веру. Новое восстание было почище всех хасмонейских вместе взятых. Ни капли не остерегаясь стражи, народ сыпал на улицы, шел во главе с книжниками фарисеями и ессеями, требуя запретить не богоугодный брак.

Насколько я успел изучить евреев, вопрос религии неизменно стоял у них на первом месте, опережая даже такое понятие, как «выгода». Да, иудей мог жениться на иноверке, с тем, чтобы та немедленно приняла его веру. Он стал бы обучать жену всему тому, что та должна была знать, с тем, чтобы правильно воспитывала в дальнейшем их совместных детей, но вышедшая замуж за иноверца иудейка была обречена подчиняться мужу и его религии! И этого царю ни кто не собирался позволять. При этом Саломея писала Ироду гневные письма, умоляя его не подчиняться народной воле, доказав на деле, кто здесь царь и господин. Царь метался между «влюбленной» сестрой и вспыхивающими то тут, то там народными возмущениями.

Неожиданно на нашу сторону встал плохо предсказуемый Ферора, докумекавший, что если Ирод обретет столь сильного и амбициозного родственничка как Силлай, то случись что-нибудь с самим Иродом, министр арабского царства двинет все свои многочисленные войска под стены Иерусалима, требуя посадить царем его.

Под самим Феророй тоже земля горела, так как необдуманно отвергнув дочь Ирода царевну Салампсо, он осуществил свою давнюю мечту – женился на рабыни, в которую был страстно влюблен. После злополучной свадьбы, Ирод явил миру ангельское терпение, официально согласившись с выбором родного брата. Но… Ферора прекрасно понимал, что если Ирод готов терпеть рядом с братом бывшую рабыню, нрав которой трудно назвать кротким, того же невозможно требовать от его детей, особенно хасмонейской крови, если же трон займет Силлай…

В конце концов, Ирод был вынужден принять единственное возможное в этом случае решение, объявив сестре о невозможности ее брака с Силлаем. Разобиженный отказом министр уехал в свое царство, утратившая жениха Саломея явилась теперь к брату, дабы скандалить непосредственно с ним, не прибегая к услугам медлительных гонцов.

Так что, едва избавившись от народного возмущения, царь был вынужден терпеть весьма дурной нрав своей любимой сестренки, которая не желала оставаться в свои тридцать лет незамужней, и нагло обвиняла брата в своем двойном вдовстве. При этом Саломея пошла дальше, чем это было условлено между нами, собственноручно написав Августу и его уважаемой супруге в Рим, откуда вскоре пришло письмо, в котором Август советовал Ироду, как можно скорее подыскать жениха для сестры, прекратив тем самым и дальнейшее накаливание обстановки.

Был созван совет, на котором всплыла кандидатура знатного иудея, жителя Иерусалима, отличившегося как-то перед властью, тем, что, вместе с вашим покорным слугой, отыскал потомка Аарона, впоследствии сделавшегося первосвященником. Как вы должно быть уже догадались, имя его было Алекса II.

Кандидат был явлен во дворец к Ироду, и Саломея тут же сказала свое решительное «нет», снова написав в Рим Ливии[110], жене Августа. Но, теперь пришло время Ироду уговаривать и упрекать в нежелании выходить замуж, сестру. Меж тем, желая подлить масла в огонь, я распустил слух о том, будто бы Саломея и Силлай состояли в предосудительно-близких отношениях, это было чистейшей выдумкой, но когда царь выложил перед Саломеей это обвинение, ее решимость стоять до конца пошатнулась, и скрепя сердце, она дала согласие на этот брак. Думаю, что решающим на самом деле был ответ Ливии из Рима, в котором та уговаривала Саломею, поступить по воле брата, так как царь лично, причем много лет знал Алекса II, в то время, как Силлай оставался чужаком. К тому же, – продолжала свои разумные доводы Ливия, – этот достойный житель Иерусалима не собирается увозить тебя в дальние дали, и в случае чего, ты сможешь бежать к брату, как это делала и прежде.

И вот мою Саломею в третий раз выдали замуж.

Какое горе, сказал бы любой, но только не «Черный паук» собственноручно придумавший весь этот заговор, с единственной целью заполучить любимую женщину и не менее любимых детей.

Алекса и Саломея сделались мужем и женой, после чего тот благополучно передал ее мне. Обещая, однако, присутствовать вместе с «семьей» на всех официальных праздниках и согласившись в дальнейшем признать своими всех рожденных в этом браке детей. Теоретически единственным препятствием нашему счастью могла стать дочь Костобара Каллея, но к тому времени мы с ней уже успели подружиться. Что же до сына Алекса от первого брака, то опять удача, юноша воспитывался в разумном отдалении от Иерусалима с его интригами, у родственников покойной жены. Я был совершенно счастлив!