– Безусловно, – кивнул Кремон. В глубине души понимая, что слишком много политических изменений может произойти, после того как найдется Утерянный Путь, он, однако, не слишком желал видеть этого человека возле себя. Со своим жестким и несговорчивым характером Фелис Райне может сорвать любое мероприятие. Хотя одна мысль подспудно утешала: если уж сам герцог Каррангаррский так уверен в положительных результатах, значит, Кремон со своими помощниками на верном пути. А то, что первое лицо в государстве после королевы верит в успех намеченного похода, было несомненно.

Спохватившись, что не проявил должного гостеприимства, командир отряда запоздало пригласил:

– Тогда, ваше сиятельство, присоединяйтесь к нашему скромному ужину!

Фелис Райне с прищуром просмотрел на свет поданный ему фужер с перлантским и похвально кивнул:

– Спасибо. Тогда выпьем за удачу!

И по прошествии короткого времени добавил:

– Я тут принес несколько бутылей знаменитого менсалонийского гремвина. Так что давайте снимем пробу.

После такого щедрого жеста излишняя официальность была забыта, и общения приняло более доверительную форму. Кремон вдруг сообразил, что в данном случае нет необходимости испрашивать высочайшего разрешения у наследной принцессы, а можно по-свойски посоветоваться с присутствующим на ужине герцогом. Тем более что тот в свое время тоже прошел испытание на древнем таинственном агрегате.

Минут десять молодой колдун втолковывал Фелису Райне свои догадки и путь, которым он к ним пришел. Как ни странно, суть идеи прожженный политик и хозяйственник в одном лице уловил быстро. Подвигав бровями и поиграв нижней челюстью, он дал отмашку для начала общих обсуждений, добавив ворчливо:

– В конце концов, здесь все надежные и проверенные люди. Им все равно это надо знать.

И только тогда Невменяемый приступил к изложению своих догадок.

Вначале он рассказал о необычных аттракционах в провинциальном Агване и описал свои ощущения от них. Затем в деталях рассказал о тех чудесах, которые продемонстрировал ему древний саркофаг, и сравнил полученные ощущения с теми, что возникли у него на аттракционах. А затем сделал вывод:

– На вершине Пика Смерти находилось начало гигантского спуска чуть ли не в самое логово Длинного Пути. Однако скорость там в сотни раз больше, чем на простых рельсах поселкового аттракциона. А поскольку изображение возникает сразу в мозгу испытуемого, то все его тело реагирует вполне предсказуемо. В иных случаях психика человека ломается и не справляется с возвращением в нормальный мир. Тогда человек умирает. Не знаю еще, как это связано с самой сутью испытания, но мне кажется, что надо обязательно попробовать пройти повторное испытание, а то и неоднократно. Наверняка еще откроются какие-нибудь невероятные загадки. Но самое главное – нужно будет присмотреться повнимательней, виден ли в конце спуска Длинный Путь или это просто мои догадки. Если Путь виден, то никакие преграды нас в походе не остановят. И Спегото получит прекрасную дорогу, позволяющую установить кратчайшее сообщение между обеими половинами королевства!

Целых два часа в термах продолжались ожесточенные споры. Алкоголь в сочетании с жарой развязал языки, стер должностные различия, и теперь даже герцогу Райне, периодически хмурящемуся и угрожающе порыкивающему, отвечали с запалом и напором, словно обычному коллеге. Ничего удивительного, что в таких интенсивных обсуждениях никто поначалу не обратил внимания на то, что Кремон все чаще зевает, почти не участвует в дискуссиях, а потом и вовсе начал задремывать.

И опять на его состояние первой обратила внимание Мирта:

– Слушай! – Она наклонилась к командиру и тронула его за плечо. – Да ты сейчас уснешь окончательно. Наверняка это на тебя плод так действует.

– Действительно, как я мог забыть, – обеспокоился барон Тулич. – И массаж ему делать сейчас нельзя. Только спать!

– Ну ладно, как скажете. – Проморгавшись, Невменяемый встал, извинился за усталый вид и поплелся в раздевалку. Заметив, что телохранители поспешили за ним, сделал слабую попытку их остановить: – Можете остаться и спокойно доужинать. Вон сколько деликатесов на столе еще осталось.

– Да нет, мы уж как-нибудь к тебе поближе, – заявил баронет, а гигант Бабу Берки добавил:

– Да и самим спать пора. Прошлой ночью ведь так и не выспались.

Запоздало осознав свою вину, Кремон вспомнил, что действительно разбудил всех в замке Мерцающих Бликов задолго до рассвета из-за своей проснувшейся похоти.

В апартаментах он сразу же прошел в свою спальню и уже через несколько минут с удовольствием вытянулся под пуховым одеялом. В прихожей осталась ночевать Мирта, которая все-таки настояла, что отныне она будет спать здесь по очереди с братом. Хотя все были уверены в дальнейшей безопасности, но дополнительный заслон не помешает, особенно при участившихся покушениях. Да и красавица баро-нетта иначе бы все равно не успокоилась.

Кремон Невменяемый без всякого перехода окунулся в волшебный сон. Первые метаморфозы произошли с его органами обоняния. Он вдруг уловил новые запахи, и не просто один, два или десять, а сотни! Причем каждый отчетливо отличался от другого и – в этом Кремон был почему-то уверен – соответствовал именно своему назначению. Однако относительно самих источников этих запахов в памяти не проснулось ничего, и они оставались для колдуна чисто абстрактными понятиями.

Затем обострился слух. Звуков доносилось очень мало: далекий гул ветра, короткие и продолжительные скрипы, частые удары капель воды и еле слышный серебристый смех. Именно этот последний звук заставил Кремона встрепенуться и неосознанно провести языком по деснам.

Язык сразу же ощутил две вещи: вкус меда и полное отсутствие зубов. Да и все остальные части лица явно не соответствовали привычным размерам, формам и расположению.

Затем наступила очередь открыть глаза. Вокруг был густой полумрак, но прямо впереди светлело большое круглое отверстие. И именно оттуда и доносились многочисленные запахи. А значит, двигаться нужно было прямо вперед, что Кремон и сделал, пошевелив совершенно непривычными для него конечностями. Однако для первого раза получилось вполне синхронно и толково, и молодой колдун в чужом теле вышел из круглой трубы на широкую дорогу, уходящую в сгущающуюся темень. Дорога была на первый взгляд деревянной и имела посредине довольно выпуклый профиль – похоже, для того чтобы дождевые воды могли спокойно стекать в стороны. Тем не менее на ее поверхности виднелась масса небольших лужиц, скопившихся в неровностях. По всем признакам только что закончился обильный дождь, и теперь внушительные, размером с кулак, капли лишь иногда оживляли своим шелестом предрассветную тишину.

Дорога не была свободна, и использовать ее по прямому назначению было бы проблематично: посредине и чуть сбоку на проезжей части лежали внушительные колбаски, которые сужающимся концом словно вросли в древесину покрытия. Вдруг ближайшая колбаска покачнулась, ее широкий конец открылся, как зев, и оттуда грациозно выпорхнуло невиданное создание.