– Подождите… я опускаюсь. – Раздалось кряхтенье, шумный выдох. – Я опустился и стою. Материал пола – тот же, что в пандусе и коридоре. Никаких проблем со сцеплением. Сейчас дам панораму «комнаты». – С очевидным усилием удерживая камеру, Шроуп последовательно нацелил ее в шести разных направлениях. Затем, держа на вытянутой руке, направил на свое лицо. – Надеюсь, это пойдет на обложку «Ньюсуик», – сказал он, выдавив нервный смешок.

– Крэйг, сделай одолжение, покажи мне вход в коридор, – попросил Перри.

– Так?

Изображение помутнело, затем стабилизировалось.

– Ох, погодите…

Светлана тоже увидела. Либо свет в «комнате» обманывал зрение, либо входное отверстие уменьшилось. Больше того, оно сжималось прямо на глазах!

– У нас экстраординарная ситуация! – проинформировал Перри. – Спокойствие в его голосе казалось натянутым и не убеждало нисколько. – Крэйг, не волнуйся и уходи оттуда как можно скорее. У тебя еще есть время.

Шроуп не ответил. Он прицепил камеру на шлем и быстро направился обратно. На экране появилось изображение его рук, цепляющихся за поверхность, прилегающих раскрытыми ладонями.

– Бесполезно, – прошептала Света. – Дыра уже слишком мала для него.

Он тоже заметил это, оттолкнулся, встал. Его руки дрожали.

– Слишком узко, – проговорил Шроуп.

Камера уставилась на сужающийся выход. Вот уже и полуметра нет…

– Я никак не протиснусь наружу.

– Оставайся на месте! – распорядилась Светлана.

Звучит как приказ, ну и пусть. Не до нежностей.

– Закрывающийся вход – не обязательно знак беды.

– Мне это кажется крупной неприятностью, – ответил он.

Картинки на экране обновлялись все медленней. Все больше изображений заполнялось экстраполяциями.

– Наверное, ты в шлюзе, – предположила Света. – Этого следовало ожидать. И это хорошо. Значит, они хотят встретиться с нами.

– Выхода нет. – Голос Шроупа звучал монотонно, металлически.

Изображение застряло, более не обновляясь. Канал связи теперь мог с трудом поддерживать лишь аудио.

– Крэйг, если слышишь нас – сохраняй спокойствие, – приказала Светлана.

– Теряю связь со скафандром, – сообщил Аш Мюррей.

– Видео нет, – добавил Перри.

– Крэйг, говори со мной! – почти выкрикнула Светлана. – Рассказывай, что происходит!

Его голос долетал короткими, безжизненными обрывками:

– Думаю, «комната» заполняется газом… Поднимается давление, мнет скафандр. Газ… бесцветный. Может, это мое воображение, но…

– Говори!

– Растет сила тяжести. Скафандр давит. Больше не могу стоять. – Послышалось кряхтение, тяжелый вздох. – Опускаюсь на колени. Сила тяжести все растет… – Голос прервался, Крэйг вдохнул с трудом, хрипя. – Дышать тяжело.

– Крэйг, похоже, это шлюз не только для атмосферы, но и для тяжести.

– Я уже понял.

– Ляг на поверхность как можно ровнее, чтобы облегчить кровоснабжение головы.

– Я пытаюсь. Не могу ровно – мешает чертов рюкзак…

– О нет! – выдохнула Светлана, вспоминая все прежние споры о том, какой скафандр надевать, жесткий или мягкий.

Конечно, мягкий скафандр – более антропоморфный, менее угрожающий на вид. Но жесткий позволил бы Крэйгу спокойно лечь на спину и сохранил бы нормальное давление внутри скафандра, невзирая на обстоятельства.

Все-таки просчитались с выбором!

– Становится все тяжелее. Давление вмяло скафандр до предела. На панели у подбородка – множество красных огоньков.

– Просто держись, держись! – взмолился Перри. – Рано или поздно…

Но Светлана услышала безнадежность в его голосе. Тяжесть уже слишком велика для человека в скафандре. Если тяжесть и давление возрастут, Шроуп постепенно лишится сознания – нарушится кровоснабжение мозга. Вскоре после этого остановится сердце.

– Постойте! – вдруг вскрикнул он. – Что-то происходит. Стекло проясняется… Я могу видеть сквозь него! Вижу по ту сторону!

Он захрипел, забулькал – жуткий звук, издаваемый умирающим в муках человеком.

– Это они! Они здесь, господи, они здесь! Они снаружи. Подходят… Камера, где камера?.. – заговорил он лихорадочно. – Должен найти ее…

– Крэйг, забудь про чертову камеру! – рявкнула Света.

– Вам нужно видеть это! Нужно видеть! Нужно видеть!

– Он отключается, – прошептал Аш Меррей.

– Крэйг, черт возьми, держись! – заорал Перри.

– Я вижу их… они странные… забавные. Большие. Больше, чем я ожидал. Они же как… – Радио захрипело шумом, потом сквозь статику пробилось подобие человеческого голоса: – Они будто фонтаны…

Затем стало тихо.

* * *

– Мы напортачили с этим скафандром, – пробормотала Света. – Все испортили. Испортили.

Меррей помог ей выбраться из скафандра:

– Не казнись так. Насколько можно оценить, его придавило сотней атмосфер.

– Аш, это домыслы!

– Оно все время поднималось – до самого конца. Да и вообще, тут дело не в давлении. Гравитация все равно достала бы его.

– Не стоило допускать его в ту «комнату», не гарантировав выхода.

Перри схватил ее грубо за локоть.

– Света, и как бы мы гарантировали выход? – свирепо спросил муж, раздосадованный тем, что не может успокоить и утешить жену. – Ты что, всерьез считаешь, будто мы хоть чем-то могли бы помешать той чертовой двери закрыться, если она уж решила закрыться?

– Может, тогда бы она и не закрылась. Может, обнаружила бы помеху и…

– Слишком много «может».

Перри взял ее за подбородок, осторожно повернул лицом к себе и заглянул в глаза:

– Крэйг понимал: легко не будет. Он пошел туда, трезво оценивая риск. Это был его единственный шанс искупить вину. Он получил желаемое. И получил то, чего желали мы: данные о нутре этой штуки. Иначе мы бы не получили их. Никак. Мы теперь должны ему. Крэйг вернулся к нам и многое для нас сделал.

– Он видел их.

Ради экспедиции к чужому кораблю в Поддырье приехал доктор Райан Эксфорд. Теперь он сидел за столом для совещаний, где стояла колба с водой, и объявил сухо, с очевидным сожалением:

– Света, вряд ли он видел так уж много.

– Извини?

– Мы знаем, что у него уже были проблемы с регулировкой тримикса. Плюс трудности с дыханием и кровообращением… – Райан повертел колбу в своих тонких, птичьих пальцах хирурга. – Галлюцинации в такой ситуации вполне обычны.