Рыбак в ужасе смотрел на странное собрание, но ожидание того, что за этим последует, не дало ему совсем упасть духом. Долго стояли они так, глядя на Вильма, и дым от их трубок поднимался вверх густым облаком, сквозь которое проглядывали звезды. Постепенно они сомкнулись в кольцо вокруг лежащего Вильма, и это кольцо сжималось все больше и больше, а дым от трубок становился все гуще и гуще. Вильм Ястреб был отчаянным смельчаком, он был готов к самому необычному повороту, но, когда он увидел, что эти непонятные люди всей толпой двигаются на него, будто хотят придавить его своей массой, он потерял всякое самообладание, холодный пот выступил у него на лбу, и у него было такое чувство, что он сейчас умрет от страха. Но можно себе представить, какой ужас он испытал, когда оторвал взгляд от толпы и вдруг увидел рядом с собой, у самой головы, того самого важного человека, который сидел на корточках, все так же прямо держа спину, как при своем появлении, только теперь у него во рту была еще и трубка, как будто он хотел подразнить собравшихся. Охваченный смертельным страхом, Вильм закричал, обращаясь к этому человеку, который тут явно был главным:

— Во имя того, кому вы служите, скажите — кто вы? И чего вам от меня надобно?

Человек сделал три затяжки, еще более неспешно и важно, чем прежде, передал затем свою трубку слуге и сказал с пугающим бесстрастием:

— Я — Альдрет Франц ван дер Свельдер, капитан корабля «Кармилхан» из Амстердама, который на пути домой из Ботавии затонул у этих скал со всем экипажем и пассажирами. Вот мои офицеры, вот мои пассажиры, а там мои славные матросы, — все они погибли вместе со мной. Зачем ты вызвал нас со дна морского, где мы нашли себе пристанище? Зачем нарушил наш покой?

— Я хотел узнать, где лежат сокровища «Кармилхана».

— На дне.

— Но где именно?

— В Стинфольской пещере.

— А как мне их получить?

— Когда гусь хочет полакомиться сельдью, он с головою хоть в бездну нырнет. Разве сокровища «Кармилхана» не стоят того же?

— Какая же доля достанется мне?

— Большая, гораздо больше, чем ты в состоянии за свой век прожить, — с усмешкой ответил капитан, и все присутствующие громко рассмеялись. — Еще вопросы есть?

— Нет, — ответил Вильм. — Ну будь здоров.

— Всего хорошего и до свидания! — сказал голландец и собрался уходить.

Музыканты опять стали в начале колонны, и процессия двинулась тем же порядком, каким пришла, с теми же торжественными песнопениями, которые постепенно становились все тише и тише, пока не растворились полностью в шуме морского прибоя. Теперь Вильм напряг все силы, чтобы освободиться от пут. В конце концов ему кое-как все же удалось высвободить одну руку, и он сумел размотать веревку, а потом уже и выбраться из шкуры. Без оглядки помчался он к себе домой и там обнаружил несчастного Каспара Штрумпфа лежащим без сознания на полу. С большим трудом Вильм растормошил товарища, который разрыдался от радости, увидев перед собой друга юности целым и невредимым. Но этот луч радости сразу потух, когда он услышал, в какое отчаянное предприятие тот собрался пуститься.

— Уж лучше сгореть в аду, чем тут сидеть да глядеть на эти голые стены и всю эту нищету. Ты как знаешь, а я пошел.

С этими словами Вильм схватил факел, огниво, канат и выскочил из дома. Каспар бросился за ним и помчался что было духу, но догнал его уже в тот момент, когда Вильм, забравшись на скалистый уступ, на котором он еще недавно искал защиты от бури, и обвязав себя канатом, изготовился спуститься в рокочущую черную бездну. Убедившись, что никакие его увещевания не действуют на обезумевшего Вильма, Каспар решил последовать за ним, но Вильм велел ему оставаться внизу и держать конец каната. Движимый той слепой алчностью, которая всякой низкой душе прибавляет сил и храбрости, с невероятным трудом Вильм спустился в недра пещеры и сумел нащупать еще один уступ, на котором он теперь устроился, прямо над черными бурлящими волнами, с шумом уносившимися неведомо куда. С жадностью он стал оглядываться по сторонам и тут вдруг заметил, что в воде у него под ногами что-то сверкнуло. Он отложил факел, прыгнул вниз и скоро уже наткнулся на какой-то тяжелый предмет, который он вытащил из воды. Оказалось, что это железный сундучок, набитый золотыми монетами. Вильм сообщил другу о своей находке, когда же в ответ тот стал умолять его удовлетвориться этим и подняться наверх, Вильм отмахнулся, сказав, что это только начало — лишь первая малая награда за его долгий труд. Он еще раз нырнул, из недр морских раздался громкий смех, и Вильм Ястреб исчез с концами. Каспар отправился домой один, но это уже был совсем другой человек. Его слабая голова и чувствительное сердце не справились с теми потрясениями, которые выпали на его долю и совсем расстроили ему нервы. Он забросил все занятия, бродил как неприкаянный с потухшим взглядом с утра до ночи, и все его прежние знакомые, хотя и жалели его, старались обходить несчастного стороной. Как-то раз один рыбак рассказал, будто видел ночью, когда случилась буря, команду «Кармилхана» на берегу, а среди них — Вильма Ястреба. Той же ночью исчез и Каспар Штрумпф.

Где только его не искали, но никаких следов так и не обнаружили. Но если верить преданию, то его видели потом вместе с Вильмом Ястребом среди матросов заколдованного корабля, который с тех пор появлялся через равные промежутки времени возле Стинфольской пещеры.

— Уже давно перевалило за полночь, — сказал студент, когда подмастерье ювелира закончил свой рассказ. — Самое опасное время мы вроде как пересидели, и что до меня, так я уже с ног валюсь и потому предлагаю всем отправиться спокойно спать.

— Нет, я бы потерпел еще до двух, — возразил егерь. — Недаром считается, что от одиннадцати до двух — ворам раздолье.

— И я так думаю, — поддержал кузнец. — Ведь если кто замыслил нас обчистить, то лучшей оказии, чем после полуночи, нет. Поэтому, мне кажется, гораздо лучше будет попросить нашего студиозуса продолжить свой рассказ, который он не довел до конца.

— Хорошо, я не против, — согласился студент, — вот только сосед наш, господин егерь, не слыхал начала.

— Ничего страшного, — отозвался егерь, — чего не слышал, то домыслю сам.

— Ну что ж, — собрался было приступить к рассказу студент, как вдруг за окном раздался лай собаки.

Затаив дыхание, все стали прислушиваться, и в ту же минуту из комнаты графини выбежал слуга, сообщивший, что со стороны леса к трактиру приближаются несколько вооруженных мужчин, человек десять-двенадцать.

Егерь взялся за ружье, студент выхватил свой пистолет, ремесленники вооружились палками, а кучер достал из кармана длинный нож. Так они стояли и переглядывались, не зная, что делать дальше.

— Надо встать на лестнице! — воскликнул студент. — Хоть первых двух-трех негодяев прикончим, прежде чем они успеют нас одолеть.

Он протянул кузнецу свой второй пистолет, и они договорились стрелять только по очереди. Затем студент с егерем выбежали на лестницу и заняли позиции на верхней площадке, храбрый кузнец стал подле егеря, у самых перил, чтобы удобнее было держать всю лестницу под прицелом, подмастерье ювелира и кучер расположились чуть в стороне, готовые в любой момент прийти на помощь, если дойдет до рукопашной. Так они простояли молча несколько минут в ожидании непрошеных гостей. Наконец они услышали, как отворилась входная дверь, и они как будто даже различили перешептывание.