Рин нарочито отвернулась.

— Погоди-ка. А это что?

Нэчжа потянулся к ее ключице.

Рин хлопнула его по руке и одернула рубаху.

— И ты просто так это снесешь? — пораженно спросил Нэчжа. — Я помню девчонку, которая ударила меня за то, что я сказал что-то нехорошее про ее учителя.

— Алтан — другое дело, — ответила Рин.

— Не такое уж другое, если разговаривает с тобой вот так, — сказал Нэчжа и посмотрел на ее ключицу. — Это был Алтан. Тигриные сиськи! В Пятой поговаривают, что он свихнулся, но я никогда не думал, что он может дойти до такого.

— Хватит, — огрызнулась Рин. Почему Нэчжа думает, будто может выступать в роли ее исповедника? — Ты несколько лет высмеивал меня в Синегарде. Ни одного доброго слова мне не сказал до того, как на пороге появился Муген.

К чести Нэчжи, он выглядел виноватым.

— Рин, я…

Рин прервала его, прежде чем он успел вставить еще хоть слово:

— Я была сиротой войны и южанкой, а ты — богатеньким сынком из Синегарда и издевался надо мной. Ты превратил для меня Синегард в сущий ад, Нэчжа.

Приятно было произнести это вслух. Приятно посмотреть на несчастное лицо Нэчжи. После его приезда они избегали этой темы, вели себя так, точно всегда дружили в академии, потому что прошлое было лишь детскими распрями по сравнению с настоящими сражениями. Но если он собирается опорочить ее командира, Рин напомнит ему, с кем он говорит.

Нэчжа хлопнул ладонью по столу, в точности как Алтан, но в этот раз Рин не отпрянула.

— Ты не единственная жертва! — сказал он. — Ты первая меня ударила в тот день, когда мы познакомились. И врезала по яйцам. И насмехалась перед всем курсом. Перед Цзюнем. Перед всеми. Как, по-твоему, я себя чувствовал? Насколько мне было стыдно? Я сожалею, понятно? В самом деле сожалею. — Угрызения совести в голосе Нэчжи звучали искренне. — Но я спас тебе жизнь. Разве это не загладит наши разногласия?

Разногласия? Разногласия?! Она засмеялась.

— Из-за тебя меня чуть не выгнали!

— А ты чуть меня не убила.

Это вынудило ее притихнуть.

— Я тебя боялся, — продолжил Нэчжа. — Потому и накинулся на тебя. Я был идиотом. Избалованным ребенком. Настоящей занозой в заднице. Я считал себя лучше тебя, а это не так. Прости.

Рин была слишком ошеломлена, чтобы ответить, и просто отвернулась.

— Я не должна с тобой разговаривать, — сказала она, обращаясь к стене.

— Ладно, — огрызнулся Нэчжа. — Прости, но я устал. Оставлю тебя в одиночестве.

Он схватил тарелку, встал и быстро отошел. Рин не стала его удерживать.

Без Нэчжи ночной караул был одиноким и тоскливым. Все цыке по очереди несли караул, но сейчас Рин была убеждена, что Алтан послал ее в наказание. Какой смысл пялиться на берег, если ничего не происходит? Если появится новый флот, птицы Кары заметят его загодя.

Прислонившись к стене, Рин раздраженно терла ладони, чтобы согреться. «Как глупо», — думала она, уставившись на свои пальцы. Если бы она вызвала хоть каплю огня, ей не было бы так холодно.

Она чувствовала себя ужасно. При одной мысли и об Алтане, и о Нэчже по телу бежали мурашки. Рин смутно осознавала, что сделала что-то не то, но не могла найти выход из этой дилеммы. Она даже точно не была уверена, в чем дело, знала лишь, что оба на нее разозлились.

И тут она услышала какое-то жужжание. Такое слабое, что поначалу решила, что ей послышалось. Но гул стал громче, как будто надвигался рой пчел. Потом он стал оглушительным и превратился в людские крики. Она посмотрела в ту сторону, откуда доносился шум — на побережье у городских кварталов за ее спиной. Рин вскочила со скамейки и побежала узнать, в чем дело. В переулки устремился человеческий поток, люди бежали в панике. Рин увидела, как из казарм выбегают Кара и Юнеген. Она поспешила со стены вниз, продираясь через толпу к своим.

Рин схватила Юнегена за руку.

— В чем дело? Почему они бегут?

— Без понятия, — сказал Юнеген. — Найди остальных.

Мимо Рин промчалась старуха, но споткнулась. Рин опустилась на колени, чтобы ее поднять, но женщина уже вскочила и понеслась с такой скоростью, на какую редко способны старики. Люди вокруг кричали, некоторые бежали босиком, некоторые полуодетыми, на всех лицах был написан ужас. Все выбегали из городских ворот.

— Да что за хрень происходит? — К ним протолкнулся Бацзы, без рубахи и с затуманенным взглядом. — Великая черепаха! Это что, эвакуация?

Что-то ударило Рин по колену. Она опустила голову и увидела ребенка, совсем кроху, в два раза моложе Кесеги. Он был без штанов. Малыш вцепился в ее ногу, громко завывая. Наверное, потерял в суматохе родителей. Рин подняла его — так она утешала Кесеги, когда он плакал.

Она пошарила взглядом по толпе в поисках того, кто мог потерять ребенка, и увидела в воздухе три столба пламени в форме трех драконов. Они поднимались вверх. Сигнал Алтана.

Сквозь шум Рин услышала хриплый крик:

— Цыке, ко мне!

Она сунула ребенка в руки первому попавшемуся на глаза горожанину и протиснулась к Алтану. Там был и Цзюнь в окружении десяти своих солдат. А с ними и Нэчжа. Он не посмотрел на нее.

Алтан был заметно взбешен.

— Я же просил не эвакуировать город без предупреждения!

— Это не я, — ответил Цзюнь. — Они от чего-то бегут.

— От чего?

— Хотел бы я знать, — огрызнулся Цзюнь.

Алтан раздраженно повернулся к толпе и вытянул того, кто попался под руку. Это была девушка чуть старше Рин и в одной ночной рубашке. Она возмущенно завопила, а потом разинула рот, увидев форму ополчения.

— Что происходит? — спросил Алтан. — От чего вы бежите?

— От чимея, — в ужасе выдохнула она. — В городе чимей, рядом с площадью…

Чимей? Слово было смутно знакомо. Рин пыталась вспомнить, где его видела — вероятно, в библиотеке, в одном из дурацких фолиантов, которые заставлял читать Цзян, когда она исследовала все виды тайных знаний человечества. Наверное, это какой-то зверь, мифологическое существо с необычными способностями.

— Серьезно? — скептически спросил Цзюнь. — И откуда вы узнали, что это чимей?

Девушка посмотрела ему прямо в глаза.

— Потому что он срывает с трупов лица, — дрожащим голосом ответила она. — Я видела тела, видела… — Она запнулась.

— И как он выглядит? — спросил Алтан.

Девушка поежилась.

— Я его не рассматривала, но кажется… Он выглядит как огромный зверь на четырех лапах. Размером с лошадь, а лапы как у обезьяны.

— Зверь, — повторил Алтан. — А дальше?