– Я – игрок, – сказал Том для пущей убедительности.

– Скажи, что тебе нужно.

– Мастер Игры.

«Серый» сделал движение пальцами рук, как будто попытался что-то слепить из мягкой глины, затем смял глину в комок, разорвал на две части и откинул их в разные стороны.

Том ничего не понял.

– Я ищу Мастера Игры.

«Серый» указал пальцем на Тома.

– Это твоя первая Игра.

– Да, – не стал отпираться Том. – Но у меня четыре пакаля. А сколько у тебя?

– Смысл Игры не в том, чтобы собрать много пакалей.

– Разумеется, – согласился Том. – В Игре вообще нет смысла.

«Серый» одобрительно кивнул.

– Мне нужен Мастер Игры, – еще раз повторил Том.

– Его здесь нет.

– Я вижу. Где мне его найти?

«Серый» безнадежно махнул рукой и пошел в сторону Шекспир-стрит.

– Эй! Постой! – окликнул его Том.

«Серый» даже не обернулся.

Попытка оказалась неудачной. «Серый» отказался признать Тома равным себе игроком.

А может, он понятия не имел, где искать Мастера Игры.

Или он сам был Мастером Игры…

Да, такой комбинационный расклад уже напоминал шахматную партию. Для того, чтобы сделать правильный ход, нужно было просчитать все возможные ходы соперника и выбрать наиболее вероятный.

Том оттолкнулся ногой от парапета и поехал дальше.

Небо было сумрачным, и все вокруг тоже казалось каким-то серым и скучным. Чтобы стало повеселее, Том запустил рой разноцветных, радостно мерцающих звездочек, которые закружились вокруг танцующего Шута.

Остановившись у постамента, Том внимательно посмотрел по сторонам.

Последние несколько дней… Вернее, те два дня, что еще впереди, приучили его быть крайне осторожным.

Людей видно не было. Ни одного.

Хотя поначалу их было много на улицах. Растерянных, испуганных, взволнованных, экзальтированных. Не понимающих, что происходит. Им требовалось время для того, чтобы соединить фантастический вымысел, в котором они вдруг оказались, с повседневной реальностью, что, как и прежде, окружала их.

Вот только времени у них на это не было.

Оройны, с их примитивными инстинктами и навыками хищников, намного быстрее адаптировались к существованию в новых условиях. Тем, кто не мог противопоставить им хитрость, ловкость или силу, приходилось прятаться. Те, кому хватило на то сообразительности, сидели в своих домах, за запертыми дверями, как прячущиеся от хищников в норах зверьки.

Если людей не было видно, значит, где-то совсем близко затаились в ожидании добычи оройны.

И точно, в кустах возле дома Шекспира кто-то прятался.

Том представил, что на плече у него висит бинокль.

Взяв бинокль левой рукой, Том откинул в стороны крышки с объективов и поднес окуляры к глазам. Подработав фокус, он смог рассмотреть прячущееся в кустах существо.

Да, это было именно существо, а не человек.

Оно сидело на корточках, упершись согнутыми пальцами рук в землю. Из одежды на нем была только темно-синяя, разорванная до пупа майка без рукавов. Том невольно содрогнулся и чуть подался назад, встретившись с существом взглядом. Глаза оройна были похожи на серые плоские камни на дне ручья. Такие же холодные, влажные и серые. В них не было ни мыслей, ни эмоций. И, черт возьми, в них не было даже злобы. Оройн наблюдал за Томом так, будто он был куском мяса, скворчащим на сковородке. Снимешь рано – будет сырым, опоздаешь – засохнет. Оройн выжидал подходящий момент, чтобы кинуться на Тома и разорвать ему глотку. В том, что добыча от него не уйдет, зверь не сомневался. Если что и беспокоило его, так это прячущиеся неподалеку сородичи, которые, конечно, пожелают разделить с ним трапезу. Тогда придется отстаивать свое право на добычу.

Том усмехнулся и кинул бинокль через плечо.

Одно из главных правил боя гласит: нельзя оставлять живых врагов у себя за спиной. К тому же пора было продемонстрировать этим тварям превосходство интеллекта над грубой физической силой.

Вот так-то!

Оройн смотрел на Тома как на добычу. На самом же деле это он был уже обречен.

Том поставил велосипед к постаменту и сделал шаг навстречу оройну.

Но только один.

У ног его жило своей странной, непостижимой жизнью бездонно-черное пятно пространственно-временного разлома.

– Эй! Вот он я! – Том призывно взмахнул руками, а затем раскинул их в стороны. – Чего ты тянешь? Иди сюда! Сожри меня! Имей в виду, я долго ждать не стану!..

Ломая ветки, оройн вылетел из кустов.

Он бежал по самому короткому, математически выверенному отрезку пути, отделявшему его от жертвы.

Его вел инстинкт.

Сделав несколько шагов на двух ногах, оройн на бегу завалился вперед, согнулся пополам и продолжил бег на четвереньках, отталкиваясь от асфальта суставами согнутых пальцев. От трения об асфальт суставы на руках оройна были стерты в кровь, если не до костей. Но он не обращал на это внимания. А может, боль только придавала ему решительности и злости.

– Давай! – размахивая руками, подзадоривал оройна Том. – Ну же! Сожри меня, паскудник!

Оройн вскинул голову и, вперив взгляд в Тома, на бегу принялся щелкать зубами. Как старинная заводная игрушка. Которая только и умела, что подпрыгивать на месте да щелкать зубами. Но уж в этом ее никто не мог превзойти! Никакие покемоны и фербиши!

– Давай!.. Давай!..

Том чувствовал, как внутри у него закипает волна безумного азарта.

Это было ни с чем не сравнимое будоражащее, пьянящее чувство – осознавать свое превосходство над хищником.

– Давай!..

Мир не перестал существовать, но будто утратил значительную степень своей реальности, превратившись в подобие плоского театрального задника, на фоне которого разворачивалась эпическая драма противостояния зверя и человека. Одного из них ожидал триумф, другого – бесславный конец. До самого последнего момента, когда они столкнутся лоб в лоб, каждый будет уверен в победе.

– Давай!..

Том уже видел, как с губ оройна срывается слюна.

Тварь хотела жрать!

Тварь уже не думала ни о чем другом, кроме мяса!

Теплый, сочащийся кровью кусок плоти!

Да, собственно, она и не умела думать ни о чем другом.

– Ну же!..

Оройн прыгнул.

И исчез – провалившись в черное пятно разлома.

Том посмотрел себе под ноги и плюнул в зияющую дыру.