– Ну ты сравнил, – покачала я головой, – дети,муж и деньги!

– Все равно любовь, – уперся Макс, – не важно,на что она направлена. Главное, ее градус. Мой тебе совет: никогда несвязывайся с людьми, которыми движет страсть.

Мы выпили по чашечке эспрессо и приехали вМопсино. Мастера Олег Ефимович и Валера на кухне мирно ели яичницу.

– Как дела? – спросила я. – Что своздушно-масляно-газовой пробкой в батареях?

– С чем? – вытаращил глаза Вульф.

Я удивилась:

– Разве я не говорила тебе, что у нас такаянапасть?

– Нет, – медленно ответил Макс, – ты обошласьбез подробностей, буркнула: «Котел сломался», и все.

– Дык работаем, – занудил Олег Ефимович, –цапень никак не настроим, он со шпрунделем не стыкуется.

– Вам с самого начала неверно системусклепали, – заявил Валера. – Знали бы, что такой геморрой будет, отказались быбраться.

– Воздух в трубах с маслом перемешан, – кивнулОлег Ефимович, – но мы жалостливые, не бросать же одинокую бабу в тяжеломположении. Ниче, к весне наладим.

Я чуть не зарыдала:

– К весне?

– Ну, могет, к апрелю, – уточнил Валера.

По моим щекам градом покатились слезы.

– Лампа, ты им как платишь? – неожиданноспросил Макс и пощупал батарею.

– Деньгами, – всхлипнула я.

– Понятно, – со странным выражением на лицепротянул Вульф, – за яблочные огрызки никто работать не подрядится. Интереснодругое. Они у тебя на окладе или получают после сдачи выполненной работы?

Я шмыгнула носом:

– Каждые две недели работу оплачиваю. Думала,будет недорого, но время ремонта затянулось.

– И сколько вам еще возиться? – Максповернулся к сантехникам: – Уж простите, я кандидат наук, преподаю русскийязык, в технике не рублю!

От удивления я закашлялась, а Валераснисходительно сказал:

– Ниче! Не переживай! Сделаем.

– Хоть я и специализируюсь на Пушкине, –продолжал Макс, – но слышал, что в батареях необходимо штангенбрунденшвейнотрегулировать!

Олег Ефимович почесал подбородок:

– Дык точно! По манометру проверим.

– По манометру? – уточнил Макс.

– Ага, – закивали пролетарии.

– По манометру? – зашипел Вульф, схватилмужиков за шиворот, столкнул лбами и заорал: – Ах вы козлы!Воздушно-газово-масляная пробка в батареях! Нарвались на глупую женщину иразвели ее на бабло? Жрете яичницу, получаете раз в две недели рублики ибрешете хозяйке? Откуда в «гармошках» газ? А масло?

Задавая вопросы, Макс не забывал снова и сновасшибать мастеров головами.

– Штангенбрунденшвейн по манометру проверите?Сволочи!

– Что такое штангенбрунденшвейн? – пискнула я.

Макс шмякнул мастеров о стену.

– Понятия не имею, родил термин в моментвдохновения. Если и есть какой-нибудь штангенбрундель, то он точно не вотопительной системе. Зато я вижу двух швайнов, что в переводе с немецкогоозначает «свиньи». Вот они, перед тобой! Лампа, ты выйдешь за меня замуж?Отвечай немедленно «да»! Иначе в твоей жизни постоянно будут встречатьсяподобные штангеншвайны!

– Да, – машинально ответила я, – да.

Макс отшвырнул мужиков на пол, наступил ногойна живот Олега Ефимовича и неожиданно ласково сказал:

– Слушайте меня внимательно. У вас есть двачаса, пока моя будущая жена соберет вещи в Брехалове, швайнсантехникам нужновыпустить воздух из батарей, вымыть дом и свалить вон. Скажите спасибо, что ясегодня добрый, а то бы слил вас, масляно-газовых, в ливневую канализацию!Андестенд?

– Стенд, стенд, – в ужасе закивали мошенники,– все в лучшем виде оформим, не сомневайтесь, хозяин, делов на час, ща своихбаб кликнем, они коттедж вылижут.

– Приятно прийти к консенсусу, – подытожилМакс. – Лампа, поехали за шмотками.

– Они мне врали! – запоздало возмутилась я наподъезде к Брехалову.

– Нагло и по-хамски, – подтвердил Макс.

Очевидно, Вульф разозлился по-настоящему,потому что он не дал мне аккуратно сложить вещи, а сам кое-как распихал их посумкам.

– Отваливать прочь? – спросил Томас, когда явышла на кухню, чтобы забрать свою посуду. – Жаль не хватать тебя, сам качусьвон, полиция бабушку обтряхивает, вопросами меня тиранила, лучше уйти затридесятое царство.

– Пойду попрощаюсь с бабой Нилой, – вздохнулая.

– Она из сарая хлам кидать, – пояснил Томас, –осторожно с ней. Больница звонила, Валентина умерла. Лучше не приблизиться кграндмама, вали прочь так.

Но я посчитала неприличным исчезнуть, невыразив старухе напоследок благодарность за приют, и поторопилась к сараю.

Баба Нила стояла около открытой двери впристройку, слева виднелась куча барахла, аккуратно прикрытого мешком длямусора.

– Съезжаешь? – сразу спросила старуха.

– Ремонт в Мопсине закончился, – деликатноответила я.

– Доброго тебе пути, – пожелала бабка. – ПроВалентину слыхала?

Я кивнула:

– Мне очень жаль.

– Может, оно и к лучшему, – нахмурилась бабаНила. – Колян, если выкарабкается, инвалидом останется. Вот решила сарайразобрать.

– Правильно, – кивнула я, – там многоненужного было. Из полезного лишь мешок с бахилами.

Внезапно в моей голове вспыхнул фейерверк, именя повело в сторону.

– Эй, тебе плохо? – испугалась хозяйка. –Макс, чего это с ней?

Крепкие руки схватили меня за плечи.

– Лампуша, ты как? – спросил Макс, очевидно,увидевший из окна, что я пошла к сараю, и поспешивший за мной.

– Помнишь кусочек серо-голубой пленки сприсборенным краем, который я нашла на месте гибели Нины и передала твоемуэксперту Равиле? – тихо спросила я. – Что с ним?