— Мне жаль… — начала Софи, но я так и не узнал, о чем же она сожалеет, поскольку в этот момент дверь распахнулась, и вошел мистер Карсуолл собственной персоной.

— Шилд, — сказал он, — можно вас на пару слов? — Старик жестом пригласил меня сначала в холл, а оттуда в библиотеку. — Закройте за собой дверь. Хармвелл говорит, что это он достал кольцо, но тайник увидели именно вы.

— Да, сэр.

— Он сказал, что вы случайно встретились в леднике, но он туда пришел по одной-единственной причине — поскольку питает особый интерес к устройству ледников. Это так?

— Он сказал мне то же самое, но я не могу судить, правда ли это.

Мистер Карсуолл хмыкнул.

— Возможно, сэр Джордж захочет вас видеть, поэтому оставайтесь в доме до вечера, но обедать вы с нами не будете. Можете идти.

Я открыл дверь, но мистер Карсуолл окликнул меня.

Он наклонил голову и глянул на меня из-под спутанных бровей:

— Я считаю, что вся ответственность за вчерашнюю выходку мальчиков лежит на вас. Их побег мог закончиться серьезной травмой, а то и хуже. Я сообщу об этом мистеру Брэнсби.

Карсуолл говорил громко, и его слова слышали все находившиеся в холле, а именно Хармвелл и оба лакея. Но я не попытался опровергнуть несправедливое обвинение, поскольку понимал — это лишь сыграет тирану на руку. Вместо того я снова кивнул и закрыл дверь.

Я отвел глаза, чтобы не встречаться взглядом с мистером Хармвеллом. Затем поднялся в классную комнату, но по дороге заметил мальчиков у дверей в Голубую спальню: Чарли подглядывал в замочную скважину, а Эдгар комментировал.

— Нет, болван, посмотри налево, увидишь угол кровати и край черного покрывала, думаю, это может быть ее…

Он замолк, повернул голову и увидел меня. Оба мальчика вскочили.

— У нас… у нас сегодня нет уроков? — спросил Чарли.

— Думаю, нет, — я понял, что никто не догадался сообщить мальчикам, что я больше никогда не буду вести уроки в этом доме. — На самом деле я скоро уезжаю.

— Вы возвращаетесь к мистеру Брэнсби, сэр? — спросил Эдгар.

— Наверное, — но не стал даже гадать, насколько задержусь там. — Вы останетесь здесь, Эдгар, по крайней мере, пока мистер Карсуолл сам напишет мистеру Аллану. Так что, если мистер Карсуолл не найдет для вас другого наставника, вам не придется учиться еще две недели.

Мальчики странные существа. Они молча смотрели на меня где-то с минуту, их лица были удивительным образом похожи — одинаковое выражение, одинаковые черты. Затем, не говоря ни слова, они повернулись и бросились прочь.

В тот день стемнело раньше обычного, цвета и формы постепенно стирались, словно мгла ползла по дому в поисках кого-то или чего-то. Я не раз ловил себя на том, что думаю, а зажгли ли лампу в комнате, где лежит миссис Джонсон.

Остаток дня я провел возле потухающего камина в классной комнате. К этому моменту новость о моей опале распространилась по всему дому. Я был почти уверен, что слуги обрадуются моему падению, но, как ни странно, они, казалось, почти огорчены перспективой расстаться со мною. Экономка распорядилась выстирать и выгладить мою рубашку. Маленькая горничная, которая прибиралась в классной комнате, предложила почистить пальто и ботинки, пострадавшие после приключений этим утром и прошлой ночью.

Днем я услышал шум внизу. Это вернулись сэр Джордж и капитан Руиспидж. Девушка, которая забрала мою одежду, сообщила, что они собираются пообедать и переночевать в Монкшилл. Кроме того, она передала мне сообщение от Пратта, который счел, что ему не к лицу бегать с поручениями к какому-то учителишке: следующим утром в восемь часов грум отвезет меня в Глостер на двуколке, которую обычно используют слуги. Я сделал вывод, что сэр Джордж как магистрат не видит оснований задерживать меня и дольше.

Я пораньше пообедал с мистером Хармвеллом. Он не хотел обсуждать последние события и большую часть трапезы был погружен в свои мысли. Напоследок Хармвелл пожал мне руку и сообщил, что они с хозяином и сами вскоре уезжают из Монкшилл.

— Вы поедете в Южный Уэльс? — спросил я.

— Мне кажется, у мистера Ноака поменялись планы. Скорее всего он отправится обратно в Лондон, — он вдруг улыбнулся. — Как же мне не терпится вернуться в Америку.

Мы пожелали друг другу счастливого пути. Я вернулся в классную комнату и попробовал читать. Через некоторое время горничная принесла мне чистую рубашку.

— Пожалуйста, сэр, — сказала девушка, краснея и запинаясь, — но мистер Пратт сказал, что видел в гостиной ваш перочинный нож.

Девушке не разрешалось заходить в гостиную, и я был бы рад, если бы Пратт оказал мне услугу и передал ножик через нее. Я оставил ножик на столе, когда заточил карандаш для мисс Карсуолл.

Я дождался, пока обитатели особняка отправятся обедать, и снова спустился вниз. Проскользнул в знакомую комнату, чувствуя себя почти что вором. И хотя в гостиной никого не было, огонь в камине горел ярко, как и свечи в канделябрах, развешанных по стенам.

Я нашел свой нож и собирался было уйти, как заметил на столе то самое траурное кольцо, что мы нашли сегодня. Оно лежало на блюдечке, украшенном глазурью. Я удивился беспечности Карсуолла, на минуту взял кольцо в руку и поднес к пламени ближайшей свечи. Локон волос покойной Амелии Паркер словно клякса чернел под бриллиантом. Я не сторонник подобных сувениров. Тем не менее я не мог отогнать от себя мысль о дедушке Генри Франта, жившем в Монкшилл шестьдесят лет назад.

Я положил кольцо на блюдечко. Проходя по холлу, к лестнице, я услышал лающий смех Карсуолла, доносившийся из столовой. Мальчики, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, ждали меня в классной комнате. Увидев меня, они затараторили:

— Нам жаль, что вы уезжаете от нас, сэр… — начал Чарли.

— …и мы будем рады, если вы окажете нам честь… — перебил его Эдгар.

— …и примете небольшой подарок в знак нашего уважения…

— …и благодарности.

Чарли протянул мне большой красный платок в белый горошек. Выстиранный, отутюженный и аккуратно сложенный.

— Надеюсь, вы не против подарка, сэр, — сказал Чарли. — Мы беспокоились, что платок не совсем подходящая вещь, но мама сказала, что это самое то.

Я поклонился.

— Уверен, так оно и есть.

Подарок неожиданно растрогал меня. Мальчики объяснили, что его можно использовать для многих целей. Если повязать вокруг шеи, сказал мне Эдгар, то я буду похож на элегантного малого, пожалуй, даже на кучера. А еще, предложил Чарли, можно заворачивать в платок еду, использовать в качестве салфетки или даже сморкаться. Мальчики вдруг смутились, промямлили, что пора спать, хотя из их уст этот предлог звучал неправдоподобно, и покинули меня в неподобающей для юных джентльменов спешке.

Я присел. Пожитки мои уже были собраны, так что я провел время, вкратце описывая все случившееся во время моего пребывания в Монкшилл-парк, особенно в последние несколько дней. Около часа я делал записи в блокноте, оторвавшись лишь, когда горничная принесла мне вычищенное пальто. Так я и сидел за маленьким столиком почти у самого камина и писал при свете одной-единственной свечи, когда в дверь кто-то постучал.