В действительности побатальонное разделение пехотных полков в эшелонах боевого порядка не было осуществлено в отношении всех пехотных частей. Так, Казанский и Псковский полки находились обоими батальонами в первой линии фронта, Нижегородский полк – во второй, гренадерский полк бригадира д’Бука был представлен только одним батальоном, занявшим место на правом фланге рядом с частями гвардейской бригады, а остававшийся в лагере один батальон Вологодского полка встал во второй линии на левом фланге. Вероятнее всего, русское командование специально не планировало особого разделения частей по эшелонам, и батальоны некоторых полков встали в разных линиях в связи с общим беспорядком, возникшим при выходе пехотных дивизий из лагеря на поле боя. Скученность войск и узость проходов в лагерном ретраншементе потребовали выстраивать подразделения друг за другом по мере их выхода за ограду, учитывая при этом необходимость сохранить запас места для следующих частей. Поэтому в первой линии оказалось 24 батальона, а во второй – 18, хотя линии можно было сделать равными по силе или распределить батальоны в другом соотношении, чтобы дополнительно освободить территорию для построения кавалерии. Недостаток пространства также обусловил тактическое решение об устройстве боевого порядка батальонов в пяти шеренгах, что увеличивало глубину и уменьшало фронт развертывания русской армии.

В соответствии с изданным в 1708 году «Учреждении к бою по настоящему времени», первые шеренги развернутых к бою батальонов русской пехоты состояли из пикинеров и фузилеров, поставленных через одного, которые держали пики (4–5-метровой длины) и ружья с примкнутыми багинетами в готовности к действию холодным оружием[665].

В небольших промежутках между батальонами располагались 24 полковые трехфунтовые пушки линейных пехотных полков (без оставленных в лагере 10 трехфунтовых пушек частей дивизии генерала Меншикова, 2 трехфунтовых пушек Белгородского полка, размещенных в системе редутов, и 1 трехфунтовой пушки Вологодского полка, приданной отряду пехоты генерала Ренцеля для операции против группы генерала Рооса[666]), 21 орудие гвардейской бригады и 20 приданных пехотным частям шестифунтовых мортир на базе трехфунтовых пушек. Общее управление огнем полковой и приданной пехотным частям артиллерии – всего 65 орудий и мортир – осуществлял Яков Брюс.

К правому флангу пехотных линий примкнули 9 драгунских полков, 3 конно-гренадерских полка и Генеральный эскадрон князя Меншикова – всего 7,7 тыс. солдат и офицеров, а на левый фланг боевого порядка перевели 6 драгунских полков – всего 4,5 тыс. солдат и офицеров[667] (поскольку после отступления драгунских полков от редутов около двух третей всей русской кавалерии оказалось сконцентрировано к северу от лагеря, то при последующем построении царской армии часть конницы пришлось переводить оттуда на юг позади выведенных в поле пехотных батальонов[668]). Кавалерией правого фланга командовал Рудольф Бауэр, левого фланга – Александр Меншиков. Вместе с кавалерийскими частями правого фланга следовали 13 орудий, перевозившиеся в конной упряжке.

В лагере в качестве резерва были оставлены 11 пехотных батальонов из частей дивизии генерала князя Меншикова вместе с полковой артиллерией – 10 трехфунтовых орудий[669], а также полевая артиллерия – 32 полевые пушки, гаубицы и мортиры армейского артиллерийского полка генерала Йоханна Гюнтера, назначенного комендантом лагеря (Иван Гинтер, Johann Günther, сын поручика шведской службы из Данцига, на русской службе с 1698 года, активный участник Северной войны, при формировании артиллерийского полка использовал жесткие методы борьбы с дезертирством, накануне Полтавской битвы по личному поручению царя производил разведку расположения противника, переодевшись казаком). Пехотой в лагере управляли два бригадира – Иов Абрахам (Jobst Christopher Abraham, из дивизии князя Меншикова) и Йоахим д’Бук. Для охраны, обслуживания и перемещения полевой артиллерии были выделены еще 2 батальона Каргопольского пехотного полка полковника Степана Стрекалова.

Общее командование армией в битве царь поручил фельдмаршалу Борису Шереметеву. Сам Петр I решил находиться вместе с войском в поле, чтобы: «… надзирать за всем Вашим начальствованием и быть готовым на сикурс во всех местах, где требовать будет опасность и нужда»[670].

Тем не менее, истинного командующего русской армией на поле боя показывает следующий эпизод. В ходе построения царь Петр приказал выделить из основной массы конницы, располагавшейся на правом фланге и за оврагом речки Побыванки, шесть драгунских полков (Азовский, Казанский, Ново-Троицкий, Рязанский, Санкт-Петербургский, Тверской драгунские полки, всего немногим более 4,1 тыс. солдат и офицеров[671]), чтобы передать их под командование генерала Григория Волконского. Эти части выдвинулись к Тахтаулово для поддержки расположившейся там иррегулярной конницы гетмана Ивана Скоропадского, а генерал Волконский получил указание: «…отойдя, остановиться и наблюдать неприятельское движение, и если увидят, что неприятель, не дав боя, пойдет на уход к войску малороссийскому, находящемуся при гетмане, ускорить в помощь к гетману Скоропадскому и генералу Долгорукову и о вступлении в сражение ожидать указа»[672].

Фельдмаршал Шереметев, поддержанный генералом Репниным, стал протестовать против сокращения сил кавалерии. Царь, который уже оставил в лагере часть пехоты, чтобы не отпугнуть неприятеля «великим излишеством», оставил эти возражения без внимания, лицемерно заявив: «Победа не от множественнаго числа войск, но от помощи божией и мужества бывает, храброму и искусному вожду довольно и равнаго числа…»[673].

В действительности это высказывание, вероятно, было сформулировано уже впоследствии, при подготовке официальной историографии Полтавской битвы, а тогда решение царя преследовало цель, во-первых, поставить под контроль перед решающим столкновением украинских казаков Скоропадского. Во-вторых, русские стремились прикрыть направление к северу от лагеря и ограничить маневр шведских частей, прежде всего, кавалерии. В-третьих, наличие русской конницы в районе Тахтаулово ставило под угрозу пути отхода шведской армии через Малобудищенский лес. В-четвертых, для размещения всей кавалерии на правом фланге боевого порядка просто не хватало места.