Вызволив Кэтрин из хватки Питера, он провел рукой в перчатке по синякам на ее руке, словно хотел стереть с ее кожи следы пальцев фермера. От этого прикосновения у нее побежали мурашки.

Питер не отступал, он вклинился между ними, отбросил руку Джокера. Тот был меньше гиганта-фермера почти на голову, но в его глазах не было и намека на страх.

– Мы тут вообще-то разговариваем! – проревел Питер. – Так что ступайте своей…

– Разговор окончен, сэр Питер, – прервала его Кэтрин, пытаясь подражать властному тону своей матери. Она заметила, что на них начинают оглядываться, а кто-то, возможно, глазел с самого начала, когда Питер набросился на нее. Ничего удивительного, в их тесном мирке этот человек слишком выделялся.

Но никто не сделал и шагу, не вмешался, чтобы помешать ему и вступиться за Кэт. Каждый надеялся, что неприятности уладятся как-нибудь сами собой.

– Моя бальная книжечка пока совсем пуста, – сказала Кэт еще громче и взяла Джокера под руку.

Джокер кивнул Питеру, коснувшись пальцами полей цилиндра, и прежде чем тот успел возразить, увел Кэт туда, где уже начинались танцы. Сердце у нее билось в такт музыке. Она еще не пришла в себя от грубости Питера и боялась, что Джокер в любой момент может быть узнан. Но в остальном все было просто прекрасно.

Он здесь. Он пришел за ней.

Шут пришел.

Кэт встала к нему лицом. Их руки соединились, начался вальс. Ее ноги помнили фигуры танца, хотя музыки она почти не слышала.

Они танцевали у всех на виду. Но никто не встревожился. Никто не послал за стражниками. Никто не перешептывался.

В зале, наполненном фигурами в масках, никто не догадывался, что это он. Слишком уж легко было принять его за дворянина, такого же, как они сами. Не шут, не дурак, не преступник. Такой же утонченный джентльмен, как любой из гостей.

Они переплели пальцы и, ладонь к ладони, описали полукруг по залу. Джокер склонил к ней голову.

– Миледи, мне кажется, вы удивлены.

Сдержав смешок, Кэт повернулась к девушке рядом, сделала оборот, взялась за руки с партнером соседки и вернулась к Джокеру.

– Что вы здесь делаете? – зашептала она. – Вы же…

Он усмехнулся.

– Преступник?

Она нырнула под поднятые руки следующей пары. Поворот назад. Реверанс.

– Вот именно, – сказала она, когда ее ладонь снова встретилась с рукой Джокера.

– Хорошо, – сказал он, а на его щеках появились ямочки. – Я надеялся, что вы все еще испытываете ко мне чувства.

Они завершили танец в молчании, Кэтрин понимала, что на губах у нее застыла глупая блаженная улыбка, но не могла прогнать ее. Джокер склонился над ее рукой, учтиво поцеловал кончики пальцев, и Кэт почувствовала у себя на ладони клочок бумаги.

Отойдя в сторону, он наблюдал, как Кэтрин рассматривает мятый кружок конфетти, вроде тех, что летали по залу на первом балу.

Был на нем и рисунок – крошечное красное сердечко.

Зажав бумажку в руке, Кэт подняла голову и снова подошла к Джокеру. Она обхватила себя руками и с трудом дышала.

– Я собираюсь принять предложение Короля.

Лицо Джокера застыло. Они замерли в неловком молчании, глядя друг на друга, долго, слишком долго – но потом в его глазах вспыхнула буря. Он стоял так близко к Кэт, что носками сапог задевал подол ее платья. Ей пришлось опустить голову, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Вы обещали, – тихо пророкотал Джокер. – Вы же обещали не делать этого.

– Это было до того, как вы похоронили любой шанс, что вас примут мои родители, двор, все королевство. Все считают вас лжецом и мошенником. Уверены, что вы злодей.

– Я пытался спасти вашу репутацию, – зашептал он в ответ. – Кроме того, на празднике вы ясно дали мне понять, что наша помолвка невозможна, как бы я ни старался и что бы ни делал.

Кэт облизала пересохшие губы. Джокер не сводил с нее глаз, а сердце у нее в груди, сжималось так, что становилось больно.

– Вы правы, она невозможна. Поэтому я и приму предложение Короля.

Боль исказила его лицо, лоб прорезала глубокая морщина.

– Кэтрин…

– А после этого отдам вам свое сердце – и это будет самое настоящее сердце королевы.

Джокер порывисто вздохнул и хотел возразить, но Кэт не дала.

– Вы сможете забрать его в Шахматное королевство и покончить с войной. Вы ведь здесь ради этого, не так ли?

– Но…

Кэт придвинулась чуть ближе, чтобы оказаться в его тени.

– Возможно, нужно совсем не волшебство, чтобы сделать это возможным, – шепнула она. Джокер дрожал, но видела это только Кэт. – Если мне не суждено стать счастливой, пусть у меня хотя бы будет цель. Позволь отдать тебе сердце королевы.

Она чувствовала чуть заметное тепло его дыхания у себя на щеке. Его пальцы снова переплелись с ее пальцами, но Кэт выдернула руку и исчезла среди масок и танцующих пар.

Сердце в груди отчаянно колотилось. Кэт ждала, что Джокер окликнет ее, остановит. Ей хотелось этого почти так же сильно, как и прямо противоположного – чтобы он поскорее ушел, пока мужество ее не покинуло.

В бальном зале раздались фанфары. Привстав на цыпочки, Кэт разглядела у трона Белого Кролика.

– Дамы и господа! Его Сиятельное Величество Король Червонного королевства!

Толпа разразилась овациями и окружила стоящий на возвышении трон. Кэтрин крепче зажала в кулаке бумажный лепесток и невольно оглянулась на Джокера… но его и след простыл.

Она оглядела зал, маски из перьев и драгоценных камней, она искала черный цилиндр и желтые глаза.

– Кэтрин.

Голос матери бесцеремонно ворвался в ее мысли. На плечи опустилась тяжелая рука и повлекла ее к возвышению.

– Пора, – радостно пропела Маркиза, – Милая моя деточка, наконец-то это происходит!

Недрогнувшей рукой она прокладывала им путь в толпе. Тело Кэтрин плохо ее слушалось, каждый шаг к трону давался все труднее. Король начал произносить речь, но Кэт его почти не слышала. Она не чувствовала, как мать щиплет ее. Не замечала любопытство на лицах тех, кто расступался, пропуская их вперед.

Пора.

Сейчас она примет предложение Короля.

Станет Червонной Королевой.

Кэт несколько раз оглянулась, но толпа сомкнулась за ними, и Джокера было не разглядеть. Как будто его появление ей просто приснилось.

Набрав полную грудь воздуха, Кэт постаралась не обижаться. Может, будь у них чуть больше времени, Джокер попытался бы отговорить ее? Но позволила бы она ему?

Нет. Она твердо решила. Она хочет этого, хочет дать ему то, за чем он пришел.