Не знаю, была ли это истерика, или я просто отдалась на откуп Чужестранке во мне, но факт остаётся фактом. В голове появилось чёткое убеждение, что надо бежать. Это было как бегущая строка, как указание, как шальная мысль… как провиденье, мать его. Это было знамение. «Беги, Лиза, беги».

Я схватила горшок с лимонным деревом и ломанулась из комнаты. Где-то в коридоре меня попытался перехватить Державин, но я смогла проскочить между ним и стеной.

— Лиза, подожди ты! — кричал он мне в спину, а я быстро перебирая ногами, сбежала по лестнице вниз и выскочила на улицу. Думала сесть за руль, но заглянув в гараж, поняла, что моя машинка была загнана в самую глубь и надёжно зажата двумя машинами Влада, я ж сама просила его убрать мою мазду с улицы. Ну и чёрт с ней. На пороге замаячила чья-то тень, и я поспешила вообще убраться подальше от этого дома.

Так и брела по улице — растерянная, расстроенная и с огромным горшком в руках. Мне всё время казалось, что Державин меня преследует, поэтому я боялась остановиться, вдруг он убедит меня вернуться обратно.

Слёз не было, была только паника, заставлявшая меня метаться по улицам района. В какой-то момент кто-то поймал меня за локоть и ловким движением развернул к себе. Я даже испугаться не успела, столь неожиданно это было.

Когда в свете фонаря разглядела Чемезова перед собой, чуть горшок из рук не выронила, благо у Ваньки было в разы лучше с реакцией, чем у меня, и он успел перехватить Германа.

— Ну и куда ты несёшься?

Я лишь дёрнула плечами, не в силах понять, как он мог оказаться здесь. Ваня пристально разглядывал меня, а потом одной рукой проворно перехватил у меня дерево, а другой взял меня за руку.

— Пошли.

— Куда?! — засопротивлялась я.

— В машину, ты вон, синяя вся.

И опять я ничего не чувствовала, ни холода, ни усталости. Хотя, теперь, когда Ваня мне сказал, что я синяя, поняла, что у меня уже зуб на зуб то не попадает, так меня трясло.

Его джип нашёлся за углом. Он поставил Германа на капот и снял с себя пиджак, который тут же накинул мне на плечи. Затем Ваня хотел поставить дерево на заднее сиденье, но я не разрешила, схватила его и уселась на пассажирское сиденье, прижимая к себе горшок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ваня сел рядом, завёл мотор и направил автомобиль прямо по улице.

— Куда мы?

— Нужно придумать, где нам ночевать.

— Ночевать? — перепугалась я. — Я не собираюсь с тобой нигде ночевать.

— Тебя к Державину вернуть? Нет? Есть другие варианты?

Отрицательно затрясла головой.

— Я о том же. Значит, поедем в гостиницу.

— Стой, — спохватилась я. — А тебе домой не пора? Даша не заждалась?!

Ваня тяжело вздохнул, и устало потёр переносицу.

— Давай, сейчас не об этом.

— А о чём?! Вань, она…

— Моя жена! — неожиданно вспылил он, потом, правда, взял паузу, успокаиваясь. — Я помню. Прекращай уже это повторять каждый раз.

— Но…

— Без но. Мы, кажется, сегодня расстались.

— Кажется? — не поняла я.

— Мы ещё не поговорили полноценно об этом. Но в целом, мы оба понимаем, что нормальное будущее между нами маловозможно…

Ваня говорил какими-то абстракциями, а я боялась дышать. Ибо всё никак не могла сообразить, что же произошло между ними.

— Давай, по сути, — попросила я. — Ты бросил мою сестру?

— Ну, если ставить вопрос именно так, — с неохотой согласился он. — То получается, что да, бросил.

Зажмурилась, а потом ещё и губы сжала, сдерживая все проклятия, рвущиеся из меня наружу. Видимо моё молчание затянулось, потому что Ваня позвал меня.

— Лиз?

И тут меня уже прорвало.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Как ты вообще мог бросить мою сестру?

Во взгляде Вани читалась растерянность, а меня несло дальше.

— Ты! Ты же сам обвинял меня в том, что я сломала твою жизнь, что из-за меня у тебя всё пошло не так! И когда я пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно, ты делаешь чёрте что! И что будет потом?! Ты опять обвинишь меня во всех грехах, что я разрушила твой брак! Я тебя не просила об этом!

Горькие слёзы катились по моим щекам, и я сама уже не понимала, что говорю. Просто все потрясения, засевшие во мне, наконец-то прорвались наружу. Я собирала всё, что было в моей голове. Во мне перемешались и мои собственные мысли, и Артуровы слова, и подозрения Димы.

Я всё говорила и говорила, обвиняя его во всём, в чём только могла. И в том, что я ему нахрен не сдалась, что это просто дело привычки. И что он за мной ходит, потому что его всё ещё не отпускает тот факт, что это я от него ушла. Про благородство его грёбанное вспомнила, про рыцарство. Орала, что он душит меня своим вниманием. Хотя откуда вообще эта мысль взялась?!

В какой-то момент я обмякла, словно из меня выбили остатки духа. Лишь только пальцы сильнее сжимали Германа.

До меня медленно доходило, что мы никуда не едем и что Чемезов уже давно съехал с дороги и припарковался у обочины. Всё это время он сидел напротив и внимательно слушал меня, не то чтобы ему это нравилось, скорее уж наоборот… — он был очень напряжён, скулы натянуты, вена на лбу обрисовалась, губы плотно сжаты. Насколько было бы сейчас легче, если бы он сам взял и просто наорал на меня, тогда можно было бы взять и уйти. Но Ваня сидел и слушал.

Когда я всё-таки замолкла, Чемезов протянул руку и тыльной стороной ладони вытер слёзы с моей щеки.

— Всё сказала?

Добавить мне сейчас уже было нечего, но из чувства упрямства я отрицательно замотала головой. От чего Ванька улыбнулся, легко так, почти незаметно. Но его губы дрогнули, и мне стало чуточку спокойней.

— Лиз, — проговорил он, пристально смотря мне в глаза, — Мой брак с Дашей, с тобой или без тебя, всегда был достаточно сложной штукой. Так что этот грех, я оставляю за собой.

Он опят провёл по моей щеке.

— Поехали?

И, не дожидаясь моего согласия, завёл мотор и вырулил машину на дорогу.