Но как же тяжело было чувствовать его боль, видеть горящие взгляды северянок, буквально пожирающих глазами моего мужа, ощущать в груди непонятное чувство острой неприязни к ним, и с изумлением понимать, что это ревность! Еще больше распрямившись, вскинула голову и гордо расправила плечи. Нет. Я не позволю кому-либо догадаться о том, что чувствую!

- Отлично, миледи, - тихо шепнул Себастиан. - Так и держитесь. Осталось совсем недолго.

Он слегка сжал мою ладонь и отпустил ее, отступая на шаг.

Канцлер оказался прав - танец жизни и смерти вскоре закончился, духи исчезли, и Артур направился прямо ко мне. Кто-то вложил в мою руку влажную губку,и я невольно оглянулась.

- Вы должны обтереть мужа ледяной водой, Ваша светлость, -тихо подсказала Гленда. - Таков обычай.

Она поставила передо мной небольшой серебряный сосуд и с поклоном удалилась.

- Анна Торн, примешь ли ты своего мужа? - громко спросил Артур, склоняясь передо мной. Мечи, которые были в его руках, неожиданно осыпались снежной крошкой и исчезли. Гости, стоящие вокруг нас, напряженно застыли. Это что? Очередной ритуал? Я вопросительно посмотрела на супруга, но тот не поднимал глаз.

- Да, Артур Торн, я приму тебя, как своего мужа и господина,

- ответила непонятно откуда взявшимися словами и принялась бережно стирать следы крови с его груди.

- Разделишь ли со мной зимнюю стужу и летний зной? -настойчиво продолжил свой допрос наместник.

- Разделю, муж мой, - сказала я, не переставая удивляться,

откуда берутся подобные формулировки.

- Пойдешь ли за мной по земле странствия моего?

- Пойду, даже если путь твой будет лежать через ледяные пустыни и черные пески мира, - с облегчением вздохнула, заметив, что рана неглубока.

- Обещаешь ли неотступно следовать за мной и разделить общую чашу жизни? - Торн выжидающе посмотрел мне в глаза.

- Обещаю, мой супруг и господин.

Артур распрямился, и в руках его блеснул неожиданно появившийся золотой кубок.

- Пей, Анна, дочь Ричарда, жена Торна,и пусть сила богини пребудет с тобою, даруя силу и долголетие! - торжественно провозгласил мой муж, протягивая мне чашу.

Я взяла ее двумя руками и сделала глоток. Терпкий, пряный вкус напитка напоминал смесь вина с травами.

- Вива Сарса! Сарса картей! - грянули оглушительные возгласы присутствующих.

Артур забрал у меня кубок и, одним махом допив оставшееся в нем вино, с грохотом кинул его на пол, где чаша рассыпалась тысячами золотых брызг.

- Ви-ва! Ви-ва! - продолжали кричать гости.

На их лицах проступили морозные узоры, глаза горели странным предвкушением, смешанным с восторгом и ужасом одновременно, ладони отбивали четкий, завораживающий ритм...

Я смотрела вокруг и не узнавала сдержанных прежде северян. Вот Корс, с каким-то фанатичным выражением скандирующий громогласное "вива!", рядом с ним - Куорн, растерявший всю свою отстраненность и наравне с остальными выкрикивающий древние слова, лорд Оберли, вскинувший руку и размахивающий в такт многоголосому хору, стоящие вдоль стен слуги, объединенные со знатными лордами и леди единым порывом... И только один человек не поддался всеобщим чувствам. Кимли. Он застыл неподалеку от дверей, напряженно глядя на нас с Торном. Его взгляд... До сих пор не могу понять, чего в нем было больше - сожаления, боли, отчаяния или обреченности. Помню, в тот момент, у меня в душе что-то дрогнуло, но я старательно подавила ненужные чувства.

Артур неожиданно обхватил мою талию руками и высоко поднял меня над толпой гостей, словно демонстрируя всем присутствующим. Миг - и его глаза оказались напротив моих, а я - в тепле надежных объятий мужа.

Наместник крепко прижал меня к груди и двинулся сквозь расступающуюся толпу.

- Сарос атропос! - многозначительно выкрикивали Артуру мужчины.

- Сароси инай! - с непонятной смесью жалости и жадного предвкушения напутствовали меня женщины.

Помню, в тот момент я испугалась того, что ждет меня за дверями парадной столовой, но Артур, словно почувствовав мое волнение, тихо шепнул: - "Ничего не бойся, Аннет",и я сумела преодолеть свой страх.

Покачав головой, улыбнулась. Какой же я была глупой!

Переставила на столе письменные приборы и посмотрела в окно. Артур... Он такой... В ту ночь, когда муж вынес меня из парадной залы, я ожидала чего угодно, но только не того, что последовало дальше.

Стоило инкрустированным перламутром створкам захлопнуться за нами, как привычная обстановка холла моментально исчезла, сменившись теплой и влажной темнотой южной ночи.

- Артур? - я подняла глаза на мужа, пытаясь понять, где мы оказались.

- Не бойся, Аннет, это всего лишь загородное имение в Ирасе. Здесь нам никто не помешает.

Он осторожно спустил меня с рук и нежно провел ладонью по моему лицу, убирая выбившиеся пряди.

- Пойдем, я покажу тебе дом, - тихо сказал Торн, увлекая меня за собой к распахнутым дверям белоснежного особняка.

Длинная анфилада комнат первого этажа, огромный крытый бассейн, увитая цветущими лианами терраса. Ни разу мне не доводилось видеть столь необычной обстановки! Откровенная роскошь, бесценные картины,редкие миранские вазы, коллекция оружия, занимающая целую залу. Но больше всего, поражала воображение спальня, в которую муж привел меня напоследок, - одна из ее стен была полностью стеклянной! Когда Артур отодвинул высокую прозрачную перегородку, я восторженно ахнула. Море! Настоящее море! Оно простиралось почти у самых стен особняка. Лишь небольшая полоска песчаного пляжа отделяла дом от пенного прибоя.

Комнату наполнили теплый влажный воздух, напоенный соленым ароматом, и шум разбивающихся о берег волн.

- Это Терей, Аннет, - пояснил наместник.

- Артур, но как? - я недоуменно посмотрела на мужа. -Насколько я знаю, Терейский океан очень холодный,и даже летом там почти не тают льды!

- У северного океана, как и у всех северян, есть свои секреты, Аннет, и, когда-нибудь, я расскажу тебе о них, - Торн сдержанно улыбнулся и тихо произнес: - Но не сейчас.

Он легко щелкнул пальцами, магические светильники мгновенно погасли, а лунная дорожка,тянущаяся по воде, неожиданно засверкала яркими бликами.

- Иди сюда, - притягивая меня к себе, шепнул наместник.

Его руки ловко избавили мои волосы от шпилек, коснулись открытых плеч, одарив их мимолетной лаской,и спустились ниже, к глубокому вырезу платья. Прохладные пальцы искушающе прошлись вдоль ряда рубинов, окаймляющих лиф, будоража и вызывая непонятную дрожь, задержались на выступающих полукружиях груди и мягко опустились на талию, чтобы уже через секунду распустить шнуровку и заставить платье опасть к ногам, оставив меня в одном белье.