Он дважды чуть не умер. И стоит мне вернуться, как Ашер снова оказывается в больнице. Собственно, неудивительно, что доктор Грегори хотел, чтобы я как можно быстрее покинула палату.

* * *

Я редко бывала в комнате Ашера. В последний раз я входила туда четыре года назад, чтобы накричать на него. Странно, но я точно помню причину, а вот Ашер уже забыл. Я точно знаю, почему так рассердилась на него тогда.

Тогда я была уверена, что заперла свой дневник в ящике, но когда вернулась домой, он лежал раскрытым на моем столе. Для меня это означало только одно – что Ашер, должно быть, прочитал его.

И я чуть не умерла от стыда, потому там у меня была записка из средней школы с довольно провокационными вопросами. Начиная от «Когда и с кем у тебя был первый раз?» вплоть до «Какие наркотики ты успела попробовать?».

Этот опросник в то время путешествовал в нашем классе из рук в руки – это было своего рода доказательством доверия к тому, кому ты показывал свои ответы. Я заполнила его вместе со своей лучшей подругой Ханной, и все мои ответы были совершенно безобидными.

За исключением вопроса: «Какого парня ты считаешь самым горячим?» Ханна написала там имя Шона Мендеса, и хотя мне нравилась его музыка, я считала его примерно настолько же интересным, как ребята из моего класса – совершенно сексуально непривлекательным. Вот почему я написала там своей синей ручкой: «Мой сводный брат (О боже, только никому не говори об этом!!!)». Ханна в ответ нацарапала: «Ной?» (с очень большим знаком вопроса), на что я, в свою очередь, ответила: «Разумеется, нет!»

Я до сих пор не знаю, читал ли Ашер все это, но в то время даже мысль об этом казалась мне просто ужасной, и я истерично бросилась в его комнату, чтобы накричать на него. Наверное, тогда Ашер был страшно рассержен моей истерикой.

Боже, как я тогда была глупа. Но разве мы все не делаем глупых вещей? Тем более в пятнадцать? Мы смеемся, когда не должны, и плачем, когда на самом деле нет причин для этого. И иногда мы причиняем кому-то боль, хотя и не хотим этого, и храним в своем сердце шрамы от одного-единственного неосторожного слова. Ничто из этого не имеет смысла.

Дверь Ашера не заперта, и я толкаю ее так осторожно, словно ожидаю за ней трехглавого пса. Он настроил лампу с датчиком движения, которая загорается сразу же, как только моя нога ступает в комнату. Комната слишком аккуратная – это первое, что бросается в глаза. В отличие от комнаты Ноя здесь почти ничего нет. Ни одежды, ни кабелей, ни грязной посуды. На стене висят две картины: черно-белая гравюра и плакат в рамке с Тони Старком – он же Железный человек. Думаю, они уже довольно старые. Телевизора нет, PlayStation тоже, но ноутбук лежит на кровати вместе с парой беспроводных наушников. На тумбочке сложено несколько книг, из которых торчат стикеры.

Гардеробная Ашера находится за раздвижной дверью. Ряды костюмов, нужных ему для компании, белые рубашки, полированные туфли черного или коньячного цветов. Я знаю, как сильно он ненавидит завязывать себе галстук. Тем не менее большая часть шкафа занимает деловая одежда, и я полагаю, что в его квартире в Ганновере все выглядит так же.

Здесь нашлась только одна узкая полочка с вещами, которые он любит носить. Потертые джинсы, кроссовки, его любимая джинсовая рубашка – уже совсем выцветшая, – простые футболки и несколько толстовок. Одна из них белого цвета с красной надписью «MARVEL», это заставляет меня улыбаться. Я беру толстовку, ищу еще две футболки и удобные тренировочные штаны.

На той же полке стоит несколько невзрачных серых картонных коробок. В поисках его нижнего белья я снимаю первую крышку, но там внутри находятся просто всякие бумаги. Не желая копаться в его вещах, я отодвигаю коробку обратно на полку и берусь за следующую. Внутри находятся свернутые носки, из которых я беру две пары. Я открываю следующую коробку, в которой только старые фотографии. Да где только Ашер хранит свое нижнее белье? Я уже собираюсь закрыть крышку, когда мой пульс вдруг учащается.

Это не просто какие-то старые фотографии.

Это мои фотографии.

Я сразу узнаю фото, которое лежит сверху, и это одно из тех, что раньше висели в моей комнате. В полном удивлении я вытаскиваю коробку и опускаю ее на пол. Я вынимаю фотографии, перелистываю их, и меня окатывает волна благодарности. Я ничего не успела взять с собой, когда Ричард ночью отвез меня в Нью-Йорк. Ни фотографий, ни дневника, ни личных вещей. Только одну фотографию в рамке Ричард засунул в мою сумку. На этой фотографии была моя мама. Но Ашер действительно сохранил каждое фото. И теперь все встает на свои места. Все мои воспоминания. Все фотографии, а также мой старый дневник. После этого инцидента я никогда больше не записывала свои личные мысли куда-нибудь, вместо этого всегда были только отдельные цитаты или высказывания, потому что я опасалась, что мои мысли снова кто-то может прочитать. Я открываю дневник, и тут же записка попадает мне в руки. Мой собственный почерк кажется мне таким подростковым и незнакомым, но то, что там написано, является чем-то до боли знакомым.

«Мой сводный брат (О боже, только никому не говори об этом!!!)».

У меня мурашки бегут по коже, и я откладываю дневник. Ашер подобрал все мои воспоминания. Он мог выбросить их или спрятать где-нибудь в подвале, но они здесь, в его комнате, и это трогает меня больше, чем я могу описать словами. На табурете перед полками лежит серый свитер, который Ашер уже надевал, и совершенно бездумно я хватаюсь за него. На ощупь свитер невероятно мягкий, и он все еще пахнет Ашером. Я утыкаюсь носом в ткань. Больше всего мне хотелось бы лечь в его постель. Не потому, что я так невероятно устала (хотя это действительно так), а просто для того, чтобы побыть ближе к нему. Но мне кажется, что пол подо мной горит. И я не буду стоять и ждать, пока сгорю, а убегу, чтобы достичь своей цели.

Прямо сейчас.

Потому что у нас нет времени, потому что все может закончиться так быстро и потому что на самом деле мы все должны бежать, как будто почва под нами в огне. И если я не могу иметь и то и другое – свою семью и Ашера, то я точно знаю, что выберу.

Я натягиваю на себя свитер Ашера и только в зеркале вижу, что на лицевой стороне красуется черная надпись «Мстители». Торопливо я складываю фотографии обратно в коробку и прикрываю ее крышкой. Я хватаю с тумбочки сменные вещи для Ашера, новую зубную щетку и книгу, которая лежит на самом верху, прежде чем упаковать все в спортивную сумку и покинуть комнату. Наверняка Сэм повесил ключи Ашера на ключницу в гараже. Я просто надеюсь, что у «Теслы» все еще достаточно энергии, в противном случае я возьму любую другую машину, мне совершенно все равно. Я бегу по ступенькам вниз, в подвал, и хватаю брелок в виде миниатюрной машины за кольцо из ящика с ключами. Да благословит тебя бог, Сэм, думаю я, когда вижу, что он подключил машину Ашера к зарядной станции. Если повезет, этого должно хватить, чтобы добраться до больницы.

Свой смартфон я вставляю в центральную консоль и выезжаю из гаража. Незадолго до старта мой экран наконец загорается снова. И новое сообщение. Как только я останавливаюсь на стоянке больницы, я нажимаю на него.