Амди согласно хмыкнул. Деревья смерти фигурировали в некоторых рассказах Странника.

— Фигня! — скривился Ганнон. — Откуда ты про все про это знаешь?

Шелковинт посмотрел на него надменно:

— До того как пойти на службу к Свежевателю, я был лесным обходчиком. А сейчас я еще и специалист по таким разломам.

Равна вспомнила: Резчица характеризовала эту стаю как одну из пробных работ Свежевателя. Как бы то ни было, но в рассказывании легенд Шелковинт был специалистом.

Скептицизм Ганнона поубавился.

— Этот участок похож на мачтовый лес. Такое редко бывает, но я видал. Слыхал, что великолепные строительные бревна получаются. Или эти твои деревья смерти что-то умеют особенное? Прячутся? Как в засаде, ха-ха!

— Вы абсолютно правы, сударь. Но это совсем не так, как можно было бы подумать. Этот лес не любит, когда его рубят или грызут… пардон, госпожа Равна, не хотел быть невежественным средневековым дикарем. Я знаю, что деревья не умеют думать. У меня просто нет терпения подбирать эти ученые словечки, этим пусть занимаются Свежеватель и Тщательник. Как бы там ни было, но в этом лесу опасны только несколько процентов деревьев.

— Сколько? — спросил Амди.

— По-разному. Процент очень небольшой, хотя деревья смерти чаще встречаются в этой долине разлома, на сумасшедших полянах. Думаю, зависит от природы местных травоядных и так далее. — Он глянул на Амди: — Ты, маленькие гении, мог бы прикинуть оценку.

— Наверное, — ответил Амди. Его будто совершенно не задевали насмешки Шелковинта, то и дело называющего его «маленькими».

Но эта подковырка заставила Йоркенруда засмеяться, отвлекшись.

— Меня должны были спасти куда раньше, чем мы сюда Добрались, — сказал он. — Сколько времени должно занять у Невила — выдрать дирижабль у псов Резчицы? — Он теперь смотрел в лес с более личным интересом: может быть, эта забавная гибель грозит не кому-нибудь другому, а именно ему. Деревья с виду принадлежали к одному и тому же типу — высокие и грациозные хвойные, с иглами от коротких и тонких до длинных и толстых. — Понятно. Такие иголки могут служить стрелами — если срезать и добавить к ним нормальный лук.

— Лук не нужен, если ты из породы стреляющих деревьев. На следующем привале заберись на нижние ветви одного из этих деревьев — я скажу, на какое можно. И увидишь в основании длинных игл напряженный узел.

— Может, так и сделаю, — сказал Ганнон. — Ты говорил про это Читиратифору?

— Конечно. Он и рассказал всем. Видишь? — Рваноухий впереди явно просвещал переднего кучера, бурно жестикулируя в сторону деревьев. — Да ты не волнуйся. Среди этих деревьев смертоносных очень мало, и если соблюдать несколько простых правил, пройдем без потерь.

На какое-то время Шелковинт замолчал. Он явно перенял у Свежевателя умение дразнить своих слушателей.

Они проехали еще пару ручьев, струивших в реку талые воды. Местами красивые и, возможно, смертоносные деревья подходили близко к тропе, заставляя пеших выстраиваться в колонну позади или впереди телег. Амди смотрел во все стороны, но больше с любопытством, чем со страхом. В этом новом лесу практически не было подлеска — только большие, чем-то похожие на грибницу кусты вокруг некоторых деревьев. Равна мысленно видела, как Амди оценивает их с точки зрения возможного укрытия, определяет поля накрытия огнем, порождает миллион вопросов, которые тут же прорвутся, если Шелковинт позволит ему здесь ошиваться.

Ганнон тоже оглядывался вокруг и наконец не выдержал молчания:

— Слышь, ты, так что это за «немногие простые правила»?

Шелковинт хмыкнул, но дразниться перестал. У него было что сказать полезного.

— Видишь эти открытые пространства? Так вот, они смертельные. Нашпигованный стрелами, далеко не убежишь. Если на расстоянии выстрела окажется хоть одно стреляющее дерево и оно среагирует, двуногому хватит. А если их там группа, то когда сработает одно, остальные подключаются тут же, и стрелы летят с десятков деревьев. Когда вы, космонавты, их изучите, найдете объяснение этому механизму. Может, дело в пыльце, которая освобождается и сигнализирует другим. Но срабатывают они все сразу.

— И целятся? — спросил Амди.

— Да нет. Идет волна стрельбы, расходящаяся от первого дерева. Смысл в том, что стрел могут быть тысячи. Они вырезают целые стаи до последнего элемента. Так что правило номер один: не стой на открытом месте. Видишь кусты у подножия деревьев? Это их цветы — ну, эквиваленты коронных драгоценностей у стаи. Туда стрелы практически не летят. Так что лучшая стратегия, если мы на любое время остановимся, — стоять возле кустов. И чуть чего — нырять в них, если вдруг начнется. — Шелковинт пожал плечами. — Двуногий может не успеть, но для стаи — спасение.

Ганнон задумчиво замолчал. Амди пошел разведывать впереди и вокруг, принюхиваясь к кустам. У него включился режим задавания вопросов, и он хотел знать все, что мог рассказать Шелковинт о том, что запускает атаку и как может быть организован кластер стрелков. Шелковинт не скупился на подробности — забавная комбинация технического жаргона и средневековых сказок.

Амди поглощал все и тут же задавал новые вопросы. Когда Читиратифор дал команду ставить лагерь, интерес Йоркенруда к технике безопасности был удовлетворен в самых мелких подробностях.

Очевидно, Читиратифор за обедом получил ту же инструкцию в сокращенной форме. Рваноухий определенно нервничал, ставя здесь лагерь.

Когда Равна слезла с телеги, Амди встал вокруг нее со всех сторон.

— Знаешь, — сказал он тихо и будничным тоном, но не по секрету, — это все на самом деле бессмысленно.

И двинулся в сторону Джефри.

* * *

Через полчаса после остановки на ночлег Ганнон и Джефри занимались вечерней работой. Читиратифор решил, где делать костры, но он все еще тасовал телеги и тягловых животных, пытаясь найти наиболее безопасное построение. Шелковинт его сопровождал, снабжая экспертными советами. Каждый раз, когда эти стаи подходили на расстояние слышимости, Равна слушала с интересом. Одно было ценно в рассказе Шелковин-та: он мог бы отвлечь Рваноухого от задуманного смертельного развлечения, которого боялся Амди.

— Да, — говорил всегда выступающий по делу Шелковинт, — деревья приходится отвлекать. Две вещи, на которые они реагируют, — вибрация и физическое нападение.

Рваноухий возразил:

— Но мы же эти растения не едим, мы даже не лесорубы. Мы их не трогаем, эти деревья.

— Боюсь, что это несущественно, мой господин. Деревья смерти здесь попадаются чаще, чем мне приходилось видеть, и я подозреваю, что впереди будет даже хуже. Сегодня нам несколько повезло — возможность отработать правильную технику. На этой стороне дороги мы нашли небольшую зону, свободную от деревьев смерти, но звуки, которые мы производим, вызовут в конце концов срабатывание — это у людей такой технический термин, господин, когда оружие стреляет спонтанно. Такое частичное срабатывание мы и должны спровоцировать, чтобы себя защитить.