Впереди-то бежат да два серых волка,

Два серых-то волка да два как выжлока;

Позади-то летят да два чёрных ворона.

Да и едет Тугарин да похваляется:

Уж я город-от Киев да во полон возьму,

Уж я Божии-ти церкви да все под дым спущу,

Уж я русских богатырей повышиблю,

Да и князя-та Владимира в полон возьму,

Да княгиню Апраксию с собой возьму.

На Апраксии старуха закашлялась и сбилась, но от слов былины, сложенной тысячу лет назад, на Феликсу вдруг повеяло жутью войны.

— Наслушаешься ещё, тётка их много знает, — встретив её растерянный взгляд, засмеялась Афанасьевна. — В земской школе выучила — Закон Божий и былины…

Стоя в очереди на лестнице молотовской милиции, Феликса поймала себя на том, что раз за разом повторяет запомнившееся:

Впереди бежат два серых волка,

Два серых волка два как выжлока.

Впереди не бежали, но медленно поднимались двое: офицер НКВД и гражданский в перепоясанном ремнями полушубке, тёплой меховой шапке и коричневых бурках. Феликса расслышала обрывок фразы: «… а у меня конферансье, два разговорника плюс, простите за прямоту, целый хор…», и даже не воспоминание, только тень его, далекого и едва различимого, мелькнула в её памяти. То ли голос этого гражданского был Феликсе знаком, то ли что-то напомнили ей его слова.

Она узнала Ребрика, когда тот, уже один, крепко держась за перила, спускался по лестнице. Взгляд бывшего директора киевского клуба НКВД безразлично скользил по серым лицам эвакуированных, и вряд ли он их различал.

— Здравствуйте, — Феликса сделала шаг, перекрывая Ребрику путь, и сказала первое, что пришло на ум, но что должно было его остановить. — Я тоже из Киева.

— Да? — удивился тот, вглядываясь в её глаза. — Мы знакомы?

— Мы с вами весной на боксе познакомились. В цирке. Помните? — спросила Феликса, на мгновение испугавшись, что Ребирик так и не вспомнит. Но он узнал её, и Феликса поразилась, как всего одно воспоминание изменило лицо и взгляд этого человека.

— Боже мой, — прошептал Ребрик, — всего лишь весной, простите… Невероятно. Столько всего с тех пор, а ведь только полгода. Что вы тут делаете?

— Мне нужна прописка, — коротко ответила Феликса.

— Но вы работаете?

— И мне нужна работа.

— Рассказывайте, — велел Ребрик, крепко взял Феликсу за руку и потащил вверх по лестнице. — Рассказывайте коротко. Где ваш муж?

Он привел её к приёмной замначальника областного управления милиции и, не дослушав, сказал: «Ждите здесь, мне всё ясно. Ждите, никуда не уходите. Никуда, понятно?» — Ребрик взглянул на часы, покачал головой и открыл дверь приёмной. — Вас вызовут.

Но Феликсу не вызвали. Несколько минут спустя Ребрик вернулся, складывая пополам лист бумаги.

— Всё оказалось ещё проще, — он отвел её в сторону и отдал бумагу. — Это записка начальнику управления пожарной охраны города. У них три четверти состава мобилизованы, людей не хватает, и негде взять. В город свезли десятки предприятий, за противопожарной охраной следить некому, заводы горят, простите за прямоту, как спички наркомлеса, то есть через день. Завтра утром найдите начальника управления, по этой записке он вас устроит. А там уже решите с карточками и с пропиской.

— Спасибо вам, — растроганно поблагодарила Феликса.

— Не за что, пустяки, — отмахнулся Ребрик. — Извините, должен бежать, бригада артистов ждёт на вокзале погрузки, еле выбил для них вагон. — Он ещё раз осмотрел Феликсу и печально покачал головой. — Аттестат получаете?

— Что? — не сразу поняла Феликса. — Нет.

— Я так и думал. — Ребрик достал кошелёк и, порывшись, протянул ей несколько купюр. — Держите. Здесь сто рублей, день-два продержитесь, а там и карточки получите.

— Я не возьму, — отшатнулась Феликса. — Мне нечем возвращать.

— Ещё как возьмёте! Вернёте в Киеве. Вам дочку кормить нужно, а не в очередях за документами целыми днями стоять. Берите, ну! — и только когда Феликса взяла деньги, Ребрик спросил:

— Вы Мишу моего помните?

— Конечно, — улыбнулась Феликса. — Он же был с вами в цирке.

— В начале лета жена повезла его к родителям в Шепетовку. Немцы заняли город уже пятого июля, а я ждал их в Киеве до последнего. Ни письма, ни телеграммы. Как думаете… — Ребрик хотел ещё что-то спросить, но вздохнул и махнул рукой. — Будьте здоровы и берегите дочку.

Как удивительно прозвучало «вернёте в Киеве» в этом коридоре, в двух тысячах километров от Украины. Когда ещё они увидят Киев, если немцы уже подходят к Москве?..

Начальника управления пожарной охраны Феликса застала на месте ранним утром. Он просмотрел записку, пожал плечами и спросил: «Вы что, прежде работали в нашей системе? Знакомы с пожарным делом?»

— Нет, никогда, — честно ответила Феликса и подумала, что если он сейчас её выставит, то, пожалуй, будет прав. — Мой муж работал в военизированной пожарной команде.

— Значит, завтраки для пожарных вы готовить умеете. Это может пригодиться. А кем вы работали? Где?

— Я спортсменка.

— Я сам спортсмен, когда нужно бежать за получкой. Работа у нас тяжёлая и опасная, понимаете вы это? Вот, на Девяносто восьмом заводе опять… Пойдёте на Девяносто восьмой?

— Пойду, — не задумываясь, согласилась Феликса.

— Пойдёт она, — сердито хмыкнул пожарный. — Вы знаете, что такое Девяносто восьмой? Это пороховой завод. Вы хоть представляете, что такое пожар на пороховом заводе? Год назад мы только самых опытных брали в заводскую команду, через день отрабатывали чрезвычайные ситуации, раз в месяц проводили учения. Спросите меня, где они теперь: двести пятьдесят человек ушли на фронт и ещё сто восемьдесят отправлены в Москву и в Ленинград. Так что готовьтесь, отдыхать не придётся. Вы откуда эвакуированы?

— Из Киева.

— Украина, значит. У нас Днепропетровский магниевый, Горловский коксохим и азотный из Днепродзержинска сейчас разворачиваются, но они со своими пожарными командами приехали, а на Девяносто восьмом некому работать. Поэтому сделаем так: через час из управления на завод пойдёт машина, поедете на ней и на ней же вернётесь. Я дам вам направление, постарайтесь за день всё решить.

— Это далеко? — услышав про машину, спросила Феликса.

— Достаточно далеко. Вы где сейчас живете?

— В Солдатской слободе с трёхлетней дочкой.

— Ну вот, а завод в Кировском районе, это Закамск. Десять лет назад там нетронутый лес стоял. Придётся вам с дочкой перебираться. При заводе, кажется, есть ясли или что-то в этом роде, точно не знаю. Выясните на месте…

Феликса вернулась усталой и возбуждённой. За городом, в лесу, на огромных вырубках, частью в недавно построенных цехах, частью под открытым небом разворачивалось гигантское производство. Завод работал и строился одновременно, а рядом с ним возводили барачный посёлок. Тем же вечером она сказала хозяйке, что нашла работу и переезжает в Закамск.

— Вот ты меня огорошила, —