Я сказал на прошлой неделе собравшимся в Палате, что, на мой взгляд, являлся для большинства в Палате вторым кандидатом, а первым был кто-то другой»{668}.

Джон Кеннеди, сын состоятельного человека, который, будучи в администрации Рузвельта, боролся с Уолл-стрит, сам в глазах представителей своего класса начинал походить на еретика. Он заявил съезду профсоюзов: «Гарри Трумэн однажды сказал, что у 14–15 миллионов американцев есть все необходимые ресурсы, чтобы иметь представителей в Вашингтоне для защиты своих интересов, а отстаивание интересов большей части населения страны – 150–160 миллионов – лежит на плечах президента Соединенных Штатов. И я намереваюсь это сделать»{669}.

После стального кризиса президент Кеннеди чувствовал настолько сильную враждебность со стороны лидеров большого бизнеса, что в конечном итоге перестал пытаться найти у них поддержку. Он признался своим советникам Соренсену, О’Доннеллу и Шлезингеру: «Я с каждым днем понимаю все лучше и лучше, почему Рузвельт, который в начале был весьма умеренным в своих взглядах, к концу срока стоял в жесткой оппозиции бизнесу. Чертовски трудно оставаться в дружеских отношениях с людьми, которые продолжают свои попытки лишить вас ног»{670}. Если редакторы Fortune были правы в своих наблюдениях по поводу преднамеренного провоцирования Кеннеди, то подстрекатели добились больших успехов в разведении бизнес-элиты и президента по разные стороны баррикад.

Кеннеди шутил по поводу того, что его враги из корпоративного мира сделали бы с ним, будь у них возможность. Спустя год после стального кризиса он узнал перед своим выступлением в Нью-Йорке, что где-то в этом же отеле «сталелитейный бизнес вручал Дуайту Эйзенхауэру ежегодную премию за заслуги на государственной службе».

«В прошлом году я был их человеком года, – заявил президент собравшимся. – Они хотели вручить эту премию в Белом доме, но Секретная служба не позволила им это сделать»{671}.

Для черного юмора Кеннеди и аудитория должны были допустить, что Секретная служба стояла на страже безопасности президента. Однако, как агент Абрахам Болден узнал, прежде чем он оставил Белый дом, агенты Секретной службы, окружавшие Кеннеди, шутили более зловеще – что они не стали бы вмешиваться, если бы кто-то решил убить президента{672}. В Далласе это сделают не отдельные, а все агенты.

Все больше отдаляясь от ЦРУ, Пентагона и крупных корпораций, Джон Кеннеди осознанно приближался к точке невозврата. Кеннеди было прекрасно известно о связи между руководством крупных корпораций, поддерживавших идею ведения холодной войны, разработчиками стратегий в Пентагоне и верхушкой «разведсообщества». Он был хорошо осведомлен о том, каким образом системная власть в его полицейском государстве осуществляет открытый и тайный контроль. Тем не менее он продолжал действовать «в интересах огромных масс простых граждан», чтобы, как сказал его брат Роберт, «в этой стране и по всему миру не гибли дети». Такая политика президента усугубляла противоречия, уже существовавшие между ним и теми, кто контролировал эту систему.

Неизвестно, кто именно из представителей военно-промышленного комплекса мог отдать приказ об устранении президента Кеннеди. Однако, вне всяких сомнений, соответствующее распоряжение поступило из Центрального разведывательного управления. Следы ЦРУ повсюду – как во всем, что касается совершенного преступления, так и событий ему предшествовавших.

Согласно данным, приведенным в докладе Уоррена, 31 октября 1959 г. Ли Харви Освальд сообщил представителям посольства США в Москве о своей преданности СССР. Он сказал, что дал обещание предоставить советскому руководству «любую известную ему информацию о Корпусе морской пехоты и его службе в качестве оператора радиолокационной установки»{673}. Вместе с тем в докладе Уоррена не было упоминания о том, что во время службы в морской пехоте США Освальд был специалистом по управлению радиолокационной установкой для сопровождения сверхсекретного американского самолета-шпиона U-2. Не принимая во внимание знания Освальда о самолетах U-2 и наличие у него связей с ЦРУ, Комиссия Уоррена не могла оценить возможные последствия его предложения о предоставлении Советам «некой особо важной информации»{674}. Освальд был или наглым провокатором, или, что подтвердили дальнейшие события, американским контрразведчиком, который перед русскими выступал в роли эмигранта, ранее служившего в морской пехоте США.

Контрразведку ЦРУ с 1954 по 1974 г. возглавлял Джеймс Хесус Энглтон, известный под прозвищем Поэт-шпион. Будучи студентом последнего курса Йельского университета, Энглтон основал литературный журнал Furioso, в котором публиковали стихи Эзры Паунда, Эдуарда Эстли Каммингса и Арчибальда Маклиша. После поступления на юридический факультет Гарвардского университета Энглтона призвали в армию. Он стал сотрудником контрразведки Управления стратегических служб, которое во время Второй мировой войны выполняло функции ЦРУ. Энглтон идеально подходил для работы в Управлении стратегических служб, а затем и в ЦРУ. Для него работа в контрразведке стала не просто миссией военного времени: он был одержим ею всю свою жизнь. С точки зрения Энглтона, холодная война была своего рода походом против коммунистических идей, а двойные агенты ЦРУ под его руководством участвовали в своего рода борьбе света и тьмы.

Журналист Джозеф Тренто, специализировавшийся на расследованиях, на суде в 1984 г. свидетельствовал о том, что согласно источникам в ЦРУ Джеймс Энглтон в 1950-е гг. возглавлял подразделение ЦРУ по организации убийств. «Небольшую группу по подготовке убийств» возглавлял полковник американской армии Борис Паш{675}. В конце Второй мировой войны полковник разведки Паш организовывал охоту на ученых нацистской Германии, чьи знания и опыт могли помочь в создании американского ядерного и химического оружия{676}. Сотрудник ЦРУ Говард Хант, задержанный в связи с проникновением в штаб-квартиру демократов в отеле Watergate, заявил журналистам New York Times, что подразделение ЦРУ по организации убийств, которое возглавлял Паш, было создано специально для ликвидации двойных агентов{677}. Таким образом выяснилось, что убийцы из группы Паша действовали под руководством начальника контрразведки Энглтона. В своих показаниях Джозеф Тренто подтвердил, что «группа Паша по организации убийств подчинялась Энглтону»{678}.