Военные контракты были очень важны для металлургии, отрасли, являвшейся воплощением тесных связей с Пентагоном, о чем предупреждал Эйзенхауэр. Министр обороны Макнамара отметил в разговоре с президентом, что в целом рост цен принесет военному бюджету примерно миллиард долларов дополнительных расходов. Кеннеди приказал, чтобы он начал перераспределение контрактов в пользу более мелких сталелитейных компаний, которые еще не подняли цены. Макнамара объявил, что контракт на поставку стального листа, который прежде делился между U. S. Steel и Lukens Steel, крошечной сталелитейной компанией, которая не стала повышать цены, теперь полностью отойдет последней{646}. Согласно расчетам Уолтера Хеллера, председателя Экономического совета при президенте США, «правительство было активным покупателем стали и могло лишить шесть компаний, объявивших о повышении цен, заказов, объемом равным как минимум 9 % всего объема отраслевого рынка, в пользу остальных шести игроков, которые этого не сделали»{647}. Президент даже разрешил Министерству обороны при необходимости привлекать иностранные металлургические компании, чтобы военные контракты не достались U. S. Steel и ее сторонникам{648}. Топ-менеджеры ведущих сталелитейных компаний увидели, что Кеннеди нацелился на бизнес, на их бизнес, и что их начали лишать больших прибылей, получаемых от холодной войны.

Генеральный прокурор Роберт Кеннеди быстро созвал Большое жюри для расследования фиксации цен ведущими сталелитейными корпорациями. Он искал возможные нарушения компаниями антитрестовского законодательства. На самом деле Антимонопольный комитет Министерства юстиции начал расследование еще до разразившегося «стального кризиса». Теперь же он отдал приказ ФБР взяться за топ-менеджмент и провести быструю и тщательную проверку. Как Роберт Кеннеди позднее заявил в своем интервью: «Мы собирались пойти ва-банк: выяснить размеры их представительских расходов, а также, где они были и чем занимались. Я забрал все их бухгалтерские записи и поставил задачу перед ФБР допросить всех прямо на следующий день в их офисах. Мы не собирались медлить. Я приказал сделать это по всей стране. Для всех топ-менеджеров появление на следующее утро агентов у них на пороге было сродни грому среди ясного неба. Все они получили повестки в суд для объяснения как личных, так и корпоративных расходов»{649}.

В один день руководители сталелитейных гигантов превратились во «врагов народа». Практически так президент США и назвал их, заявив в начале пресс-конференции 11 апреля: «Синхронное повышение цен на сталь до $6 за тонну United States Steel и другими ведущими сталелитейными корпорациями является примером абсолютно незаконного и безответственного пренебрежения общественными интересами… американским гражданам, как и мне лично, трудно согласиться с подобной ситуацией, когда небольшая группка руководителей сталелитейных компаний, преследующих собственные интересы и заботящихся только о повышении прибыли, совершенно забывает об ответственности перед обществом и демонстрирует абсолютное презрение к интересам 185 млн американцев»{650}.

Журналисты просто задохнулись от такого неожиданного резкого выпада Кеннеди против сталелитейщиков. После описания того, как руководители корпораций бросили вызов общественным интересам, Кеннеди завершил выступление иронической ссылкой на свою речь при вступлении в должность:

«Некоторое время назад я попросил каждого американца подумать, что он мог бы сделать для страны, и я обращался в том числе и к сталелитейным компаниям. И вчера мы получили от них ответ»{651}.

12 апреля Кеннеди отправил своего адвоката Кларка Клиффорда на переговоры с U. S. Steel в качестве посредника. Сталелитейщики, почувствовав, насколько сильна ярость Белого дома, предложили компромисс. Клиффорд позвонил президенту и заявил: «Блау и его люди хотят знать, что вы скажете, если они снизят прирост цены, скажем на 50 %?»

«Я ни черта не скажу, – ответил Кеннеди. – Только полностью»{652}.

Клиффорд получил инструкции объявить, что, «если U. S. Steel будет упорствовать, президент готов использовать все доступные ему средства воздействия{653}. Это включало в первую очередь еще большее перераспределение контрактов Министерства обороны в пользу компаний, предлагающих более адекватные цены. Никакого компромисса не будет.

Клиффорд передал свой разговор собравшимся, сказав, что «президент готов пустить в ход все имеющиеся у него как главы государства возможности для лишения контрактов U. S. Steel и других компаний», добавив, что «у него в запасе остается еще много других рычагов воздействия, включая налоговые проверки, антимонопольные расследования и тщательную проверку существующей рыночной практики»{654}. Президент был готов начать войну со сталелитейщиками из-за роста цен.

13 апреля 1962 г. руководители ведущих сталелитейных корпораций сдались. Первой уступила Bethlehem Steel, еще один крупнейший подрядчик Министерства обороны. Причиной такого решения, дошедшей до Белого дома, стало то, что «до Bethlehem дошли слухи о готовящемся исключении их из конкурса на строительство трех военных кораблей на следующей неделе, и руководство компании решило действовать оперативно»{655}. Вскоре к ней присоединился и гигант U. S. Steel. Они не смогли выдержать такого натиска со стороны президента при безоговорочной поддержке со стороны общественности. Все шесть сталелитейных компаний отменили решение о повышении цен, которое их предводитель Роджер Блау представил Кеннеди как свершившийся факт всего три дня тому назад.

Как и после Карибского кризиса, Кеннеди, по словам Соренсена, «запретил представителям администрации злорадствовать и вести разговоры о возмездии»{656}. Он был особенно великодушен по отношению к Роджеру Блау, которого впоследствии часто приглашал в Белый дом для консультаций{657}. На вопрос журналиста на пресс-конференции о его «довольно резком заявлении о бизнесменах» Кеннеди повторил свое известное замечание «о сукиных детях». Как он выразился, его отец, сам бизнесмен, считал «стальными» только тех, с кем он «работал во времена, когда был членом администрации Рузвельта в 1937 г.»{658}