Пусть политикой занимаются мужчины. Но что это за мужчины, которые в политику мешают столько грязи и крови.

– Эти три вещи неразделимы, – парировал Эйя. – Попробуй вырастить сад, не замаравшись в удобрении. Так, где же послание?

– Вот оно. – Анхесенамут протянула ему глиняную табличку. – Дело нисколько не похоже на то, когда готовилось подлое убийство мирных послов во главе с сыном лабарны.

Бесстрастное лицо Эйи посерело, но он спокойно сказал:

– Не пойму, на что ты намекаешь? Зананзу убили амореи. Сейчас эти бандиты восстали и жгут города в Лабане.

Эйя очень внимательно прочитал содержимое послания и вернул табличку правительнице со словами:

– Прошу прощения за свою назойливость. Вы были правы: письмо касается только ваших личных дел. Но откуда же взялся этот юноша?

– Он находился в охране Зананзы.

– Чего валяетесь! – прикрикнул Эйя сердито на кушитов. – Несите бедного юношу во дворец. Он нуждается в отдыхе и уходе.

Воины бросились исполнять приказ. Анхесенамут подошла вплотную к Эйи, заглянула ему прямо в глаза снизу-вверх и настойчиво попросила:

– Клянитесь в этом храме, перед Богами, что не причините зла этому юноше и этой девушке.

– Клянусь! – сдался Эйя.

Когда правительница со свитой удалилась, он искоса посмотрел на Раннаи. Лицо жрицы оставалось непроницаемым, словно у каменной статуи Басты – Богини-кошки.

– Жду тебя вечером. Нам надо о многом переговорить.

– Слушаюсь. Целую прах у ног твоих, – коротко ответила Раннаи с изящным поклоном.

К вечеру Улия чувствовал себя лучше. Слабое вино, чечевичная похлебка и заботливые руки супруги вернули ему силы. Вскоре он забылся глубоким сном. Асмуникал счастливая сидела у изголовья его ложа и не могла наглядеться на любимое лицо.

Анхесенамут восседала на низенькой скамеечке в саду возле куста распустившейся смоковницы и беззвучно плакала, опять вспоминая Туто.

Эйя из-за колонны украдкой наблюдал за ней. Холодные черты его надменного лица постепенно смягчались. В глазах появилась теплота. Бронзовое сердце непривычно сбивалось с размеренного ритма. Какие-то новые чувства зарождались в ледяной душе великого жреца – чувства неведомые ему до сей поры. Он боялся этих чувств, но не мог их прогнать – не в его это силах.

Хему рисут отвлек правителя, сообщив, что его ожидает великая жрица Раннаи.

– Скверно складываются наши планы, – сказал Эйя прямо с порога, затем, жестом приказал слугам удалиться. – Твой Иссихасса наделал столько глупостей, что нам теперь век не выкрутиться.

– В чем же заключается его глупость?

– В том, что он оставил в живых одного из охранников Зананзы. Приволок его зачем-то сюда, вместо того, чтобы прикончить на месте. Как мне теперь поступить? Я вынужден, под уговорами правительницы, отпустить его. Представляешь, что будет, когда Суппилулиума узнает, что его сына убили не амореи, а воины Та-Кемет?

– Но, Угодный Амону, ты сам поступил неверно, – попыталась упрекнуть его Раннаи. – Зачем позволил забрать пленного из темницы? Пусть бы Иссихасса его прикончил.

– На глазах у Тоа? А что бы я по этому поводу сказал Анхесенамут? – Голос Эйи предательски дрогнул. Раннайи сразу уловила странные нотки, но не подала виду.

– Какое нам дело, что взбредет в голову этой мягкотелой девчонке, – слова прозвучали, словно шипение змеи. В полумраке комнаты злым огоньком сверкнули ее глаза. – Ты теперь правитель, а она – твоя супруга, и должна во всем подчиняться тебе.

– Хорошо, пока оставим это, – Эйя с трудом подавил в себе возмущение. – Попробуем у этой хеттской девушки и ее возлюбленного купить молчание. Есть другая проблема. Сегодня я получил очередное послание из Библа. Послушай-ка, что пишет правитель Рибадди. Если не ошибаюсь, это послание уже шестьдесят пятое. Мы теряем Приморье.

Эйя хлопнул в ладоши. Появился хему рисут со свитком папируса, низко поклонился и начал монотонно читать:

– Я прах у ног твоих, под сандалиями моего господина…

– Не это, дальше, – перебил его правитель.

…– Семь и семь раз падаю ниц на землю, на живот, на спину…

– Можешь идти, – отпустили чтеца Раннаи. – Я знакома с этими посланиями. Но в том твоя вина, Великий, что племена Хабиру восстали. Жрецы знают про разграбления городов подвластных Та-Кемет. Ты хочешь пожаловаться мне, что не способен управлять государством? Где же твой холодный ум, хитрость и расчетливость, коварство, наконец? Ты устал? Но тебе нельзя уставать. Отдых ожидает правителя только в царстве Осириса.

– Я не могу вершить мудрую политику, когда какой-то полусумасшедший идиот мешается у меня под ногами. От него вреда больше, чем от Хеви.

– О чем ты? Кто тебе мешает? – Раннаи сделала удивленные глаза.

– Сейчас объясню. Тебе известно, кто предводитель грязных амореев, тех, что жгут наши города и убивают наших наместников?

– Какой-нибудь мелкий обиженный правитель или вождь.

– Не отгадала. Главарь – один из недобитых охранников все того же посольства хеттов. Как тебе это нравится?

– И здесь ты все хочешь свалить на Иссихассу. У тебя есть доказательства?

– Прочитай, – Эйя взял со столика свиток папируса и передал жрице. – С этим посланием ты вряд ли знакома. Оно от самого главаря повстанцев.

–…Голову и правую руку Иссихассы, – прочитала вслух Раннаи. – Но мы не намерены лишаться верного слуги. Мы готовим его для ответственного дела.

– Для очередного убийства? – усмехнулся Эйя. – Найдете другого. Ты слышала, что он среди ночи прирезал двух своих слуг и раба. Потом нес какой-то бред, что этих слуг подослал Суппилулиума, раб был вовсе не раб, а призрак Тушратты. В содеянном не раскаивается. Зарезал людей, словно червей раздавил.

– Хочешь выдать его главарю Хабири, тем самым надеешься утихомирить бунт?

– Из угроз видно, что Хабири не прочь наведаться в Нижнюю страну. Я могу выслать им навстречу армию. Но во что нам обойдутся потери? Амореями предводительствует умелый полководец, если под его натиском города трескаются, как орехи. Сам Рибадди дрожит от страха. Ему-то я верю.

– Пусть будет по-твоему. Я поговорю с мудрейшими, – поколебавшись, согласилась Раннаи. – Теперь самое главное, что нам предстоит сделать. Жрецы поручают тебе помочь правительнице Анхесенамут воссоединиться со своим первым мужем.

Эйя ничем не выдал волнение, но в душе весь закипел.

– Не слишком ли беспощадны наши отцы? – еле разжимая бескровные губы, произнес он.

– Таково их мудрое решение и воля Богов, – отчеканила каждое слова Раннаи. – Анхесенамут слишком нежный цветок. Правительница сейчас нужна волевая и мудрая.

– Разве я плохо справляюсь с государственными делами?

– О тебе разговор не идет. Каста тебя высоко ценит. Но Анхесенамут со своими вечными капризами и причудами доставляет нам много неприятностей. Ей безропотно подчиняется Хеви. А у него несколько тысяч хорошо обученных кушитов и золотые прииски. Все наши попытки отравить его или наслать порчу окончились неудачей.