class="p1">— Опять! — один из них с короткой бородкой и несколько мутными глазами в раздражении швырнул лук на землю. — Который уже от нас сегодня уходит?

— Третий, — другой пониже и видимо пофлегматичнее скучающе зевнул, — или пятый, и сдается мне следующий тоже оставит нас без своего мяса. А всё почему? — он академично поднял вверх толстый палец. — Потому что надо меньше пить.

Оба довольно рассмеялись и, уже разворачиваясь в обратный путь, внезапно заметили наш явно неместный дуэт. Впрочем, удивление их продлилось недолго и, слава огню, его окончание не было связано с обретением новых врагов. Наоборот, оба они искренне заулыбались и, беспечно размахивая руками, пошли в нашу сторону.

— Вот кому я всегда рад, так это новым лицам, — обладатель бороды приветственно поднял руку. — Ведь только узнав новое, понимаешь, как прекрасно было старое, — он заразительно рассмеялся.

— Шутит он, — второй дьявол протянул мне руку для пожатия.

Я охотно пожал его крепкую, но явно не боевую ладонь. Рука же ангела удостоилась галантного поцелуя. Второй дьявол, вдоволь отсмеявшись, проделал с нашими конечностями примерно ту же операцию.

— Ну и выпьем за встречу, — низкий дьявол отработанным движением достал из кармана куртки увесистую фляжку и, ловко открутив крышку, сделал большой глоток, подавая нам достойный пример.

Незнакомый алкоголь я предпочитал употреблять в осторожных дозах, в связи с чем мой глоток был порядком меньше. Но боялся я зря, — содержимое фляжки оказалось старым добрым вином, которое любили во всех уголках Ада, и как оказалось и за его пределами. Не слишком крепкое, но и не недостойно лёгкое оно чарующим ручьём пролилось по моему телу, оставив после себя лишь ощущение небольшой расслабленности. Судя по виду леди, она тоже нашла местное вино, вполне приемлемым для своего, смею предположить несколько утончённого вкуса. Второй же дьявол еле дождался, когда вожделенная фляжка окажется в его руках, и теперь никак не мог от неё оторваться.

— Ну, вот и славно, — флегматик отобрал у своего друга заветную ёмкость и ещё более радушно, чем раньше, посмотрел на нас. — А теперь пойдём, продолжим в более спокойном месте.

— Что продолжим? — как мне показалось, мы так толком ничего и не начали.

— Как, что? — казалось, он искренне изумился. — Знакомство конечно. Ведь отличное вино, разве нет?

Пришлось признать, что вино и, правда, отличное, а поскольку никаких планов передвижений я составить пока не успел, то воспользоваться предложением местных обитателей было не самым плохим вариантом, тем более что они могли познакомить нас с этим располагающим к некоторому доверию местом, что было бы весьма кстати. Я быстро переглянулся с пожавшей плечами Элати и согласно кивнул, вызвав очередную волну радости.

Какое-то время мы довольно весело шагали по широкой тропе, передавая друг другу будто бездонную флягу и обмениваясь ничего не значащими словами. Минут через десять и так не слишком густой лес начал заметно редеть, открывая глазу манящие поляны и маленькие озёра.

Неожиданно под одним из низких раскидистых деревьев мы увидели лежащего в несколько неестественной позе дьявола. Автоматическая уверенность в том, что дьявол мёртв, сменилась некоторым облегчением, когда выяснилось, что тот всего лишь спит. Хотя спал он, надо отметить, с упорством мёртвого.

— Отличное вино! — бородатый дьявол весело захохотал и подмигнул нам, — и отличное место, сам сколько раз здесь дремал, подустав от веселья. Советую, — он снова засмеялся.

А ещё минут через пять мы вышли на вольготно раскинувшуюся поляну, полностью заставленную большими, широкими столами. А столы эти были щедро занятыми дьяволами. Они пили, пели, спорили и играли в карты. Небольшой оркестрик наигрывал весёлую беззаботную мелодию, также не забывая прикладываться к большим глиняным кружкам. В центре поляны стояло огромное дерево, умело переделанное под полноценную таверну. Из её дверей то и дело выбегали служанки, разнося по столам пухлые бутылки с вином и дымящиеся тарелки.

— Пойдём внутрь, начинать надо там, где потише, — флегматик властным жестом указал нам на вновь хлопнувшие двери.

Мы с Элати согласно кивнули, а вот бородатый дьявол неожиданно замотал уже довольно пьяной головой и, указав на один из столов, где видимо сидели его знакомые, начал пробираться к радостно зовущим его дьяволам. Нимало не смутившись подобным маневром, невысокий дьявол уверенно повёл нас к ранее выбранной цели.

Круглые двери таверны гостеприимно распахнулись, и нам открылось просторное помещение с небольшими столиками и приглушённым светом. Здесь вместо весёлого оркестра играл печального вида пианист, правда, играл, насколько я мог судить, превосходно. Отправив меня с ангелом за один из дальних столов, наш новый знакомый унёсся к барной стойке, на ходу обещая угостить нас лучшим вином во всех известных ему мирах.

— Милое место, мастер, — леди не без удовольствия присела на похожий на пень стул, — и странно неплохая музыка, — она легко рассмеялась, обнажая белоснежные зубы.

Не успел я ответить на это объективное замечание, как флегматичный дьявол уже подсел к нам, принеся с собой большой кувшин очаровательно благоухающего вина. В мгновение разлив его по кружкам, он поднял свою.

— За встречу, кстати, меня зовут Мэйд, — и, не теряя более времени на разговоры, он жадными глотками устремился ко дну кружки.

В свою очередь, представившись, я также отдал дань уважения местным винокурам. А отдать было за что. Это вино оказалось и, правда, наверное лучшим, из всего, что я пил, а пил я в своё время очень и очень немало. Ласково-рвущей волной вино очистило разум от всех тревог и поисков, подсказывая, что наступило, наконец, время передохнуть от дорог и сражений. Я посмотрел на жрицу. Её алмазные глаза загадочно блестели в полумраке комнаты. На лице играла уже немного полупьяная, задумчивая улыбка. Пальцы отбивали на кружке ритм в такт печальному пианисту. Немного оторвавшись от созерцания ангела, я понял, что Мэйд уже некоторое время ведёт со мной не такой уж и флегматичный монолог.

— И они говорят, что я пьян, — дьявол снисходительно усмехнулся. — Нет, я конечно пьян, но стоит ли это так называть. Стоит ли вкладывать в это слово столько презрения и непонимания. Стоит ли оскорблять, не зная и не попытавшись узнать. Ведь разве я пьян? Нет, я говорю себе — я свободен. Свободен от глупых норм и смешных запретов. Свободен от поисков никем ещё не найденного смысла и от пустоты в душе. Я свободен от всего и от этого предельно честен. Я говорю лишь то, что думаю, лишь то, что хочу сказать. И ведь не только говорю, но и делаю. И пускай я упаду, пускай что-то не смогу и не успею, но в эти минуты я