закончил мысль, — Это уже даже не старая дева, а уже самая обыкновенная старуха. Совершенно негодный товар.

Багрянец на щеках девушки начал стремительно бледнеть, превращаясь в мертвенно бледный. Пальцы Айлин болезненно впились мне в руку. Губы плотно сжались. Она сдерживала себя из последних сил. А барон, как ни в чём не бывало продолжал.

— Вот, нашёл, — он положил книгу на стол и ткнул в один из многочисленных портретиков, объединённых в сложный рисунок ветвистого семейного древа, — 1238й… Это значит, тебе скоро минует 23 зимы. Это, конечно, очень плохо, но ещё не трагично. Если вам посчастливиться выйти замуж в ближайший год, можно сказать — не всё потеряно.

— Дальше… — сквозь зубы процедила Айлин.

— А дальше у нас идёт вопрос наследства, оно же — приданное, — с невозмутимым видом продолжил барон, закрывая книгу, — И тут, как ты понимаешь, моя дорогая, у тебя всё тоже очень и очень плохо. Если вернее будет сказать — никак. Земли разорило восстание, а сами они перешли под власть Вольной Мархии.

— Марки, — поправил его я, — Насколько я слышал это называется Вольная Марка.

— Ваши пробелы в образовании не перестают меня поражать, — нахмурился барон, — Маркой нашего северного «друга» называют промеж собой, разве что, совсем уж тёмные вахлаки, которые дальше своего свинарника носа не кажут. Нормальные же люди зовут это государство именно Вольной Мархией. Ну, да о политике мы ещё успеем поговорить. Сейчас вернёмся к нашему делу, — Он на мгновение замялся, пытаясь вспомнить на чём закончил свои рассуждения, — Так вот, с наследством у тебя никак. С родословной тоже всё не ахти. Небольшой род, не имеющий в боковых ветвях никого, даже с титулами баронов, не говоря уже о чём то большем. Но тут вы с Де Лаонем в равных условиях, так что вряд-ли он был заинтересован именно в этом. Остаётся ровно два момента. Невинность и красота. Исключительно красоту, хоть с ней, признаю, всё более чем отлично, продать было бы сложно. А вместе, шанс ещё есть.

— А моё мнение вообще не имеет значения да? — девушка всё-таки не выдержала, — Вообще ведь не важно, хочу ли я «продаваться» и если всё-таки да, то кому именно?

— Для той афёры, которой я вам сейчас предложу — не имеет, — пожал плечами барон, — В конце-концов предприятие исключительно выгодное, и оно может стать тем самым шансом, выпадающим раз в столетие, который поможет вам исполнить вашу мечту и получить в своё распоряжение вполне приличное владение.

— Боюсь, мы всё ещё не улавливаем сути, — я покачал головой.

— Сейчас всё поймете, — пыхнул трубкой барон, — Так вот, что я предлагаю. По всей видимости Де Ланой действительно любил предыдущую обладательницу этого тела. В противном случае он бы забыл про свою помолвку в тот же день, однако он до сих пор не забросил поиски. Так вот, что я предлагаю. Мы выдаём за него Айлин…

Девушка уже открыла было рот, чтобы высказать Байрану всё, что думает про его идею, но тот коротким жестом попросил её ещё немного помолчать и дать ему хотя-бы закончить.

— Так вот, — продолжал барон, — Мы выдаём за этого говнюка Айлин. Генри же получает солидное вознаграждение, которое обеспечит ему и отряду безбедную жизнь на протяжении ближайших двух лет. На протяжении этого срока, ты, моя дорогая, играешь в примерную и любящую жену. Понести ты всё равно не можешь, так что урона тебе это не нанесёт.

Судя по тому, как сильно в этот момент пальцы девушки впились в мою руку, она была готова взорваться в любую секунду.

— Спустя два года. Не раньше, ведь это было бы слишком подозрительным, Де Ланой падает с лестницы и ломает себе шею, а безутешная вдова заявляет свои права на владение. Конечно, по праву наследования его может попытаться оспорить мужчина, пусть даже и из боковой ветви рода, но вовремя подоспевший отряд наёмников, скорее всего убедит потенциального претендента, что ему эти земли не очень то и нужны, — закончил свою речь барон.

— У меня такое чувство, что вам этот Де Ланой чем-то очень сильно насолил, — с сомнением в голосе бросил я, — Иначе зачем подбивать нас на убийство знатного человека.

— Конечно насолил, — совершенно серьёзно кивнул Барон, — Он мне лет пять назад проиграл с десяток бутылок полусухого Тенгерского, 1089го года выдержки, но так и не удосужился их отдать. Это до глубины души меня оскорбило. Так что ты прав, и у меня имеется свой интерес.

Мда уж. О времена, о нравы. Впрочем, всё логично. У каждого социального слоя свои развлечения. Крестьяне могут зарезать за пару хороших ботинок, мародёры и солдатня — за пару лишних монет, а знать готова убивать за карточный долг пятилетней давности. Однако, не следует исключать того, что весь этот спектакль может быть очередной проверкой наших морально-волевых качеств. Так сказать, игрой с двойным дном. Так что лучше всего будет…

— Мы отказываемся, — безапелляционно отрезала Айлин, затем чуть помедлила и уточнила, — Я отказываюсь. Я человек а не товар, и уж извините меня конечно, но «играть в примерную жену» с человеком которого ни разу в жизни не видела — я не готова, даже ради земель и титула. У меня на то, — она краем глаза покосилась в мою сторону, — свои причины имеются.

— Нет, всё правильно. Мы отказываемся, — поддержал её я, — Мне тоже эта затея не по душе. И помимо личных причин, которые имеются и у меня, могу добавить, что такие долгоиграющие интриги редко бывают успешными. А в случае провала, мы все окажемся в крайне неловком положении и наживём себе лишнего врага.

— В таком случае о земле вам пока придётся забыть, — пожал плечами барон, — Что же до «врагов», то неприятности у вас всё равно будут. Дело в том, что твой отец, — он пристально посмотрел на Айлин, — прежде чем дать согласие на помолвку, тоже, как ты выражаешься, тебя продал. Сделал он это в обмен на две шахты по добыче серебра. И, хоть, после крестьянского бунта они вернулись к законному владельцу, он может затребовать с тебя, как с наследницы, компенсацию всей той выгоды, что успел получить с них твой отец. А это, сумма, как ты понимаешь немаленькая,