class="p1">Вскоре Мейерс понял, с какой проблемой приходится иметь дело пилотам во время долгих ночных перелетов, и проблемой этой была скука. Единственное, что ему нужно было делать – это смотреть время от времени на два циферблата. Он задумался и невольно вспомнил слова старика. Они показались ему какой-то бессмыслицей. Разумеется, самолет куда-то летел. Он видел огни, проплывавшие внизу. А те, еще более яркие огни на горизонте… возможно, это был Денвер? А по поводу того, что солнце не встанет, так это вообще бред. Земля вращается. Одно мгновение сменяет другое. В конце концов наступает день.

Пилот вернулся в облаке сигарного дыма. Он потянулся к открытому мини-холодильнику, достал оттуда банку пива и осушил ее залпом. Рыгнув, пилот смял банку и выбросил ее через плечо.

– Похоже, я лажанулся, – сказал он совершенно равнодушным тоном. – Позвал не того парня. Вы уж извините, дружище. – Он рассмеялся.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я думал, вы в курсе. Но, кажется, мне нужен был старик. Кто-то неправильно указал номер кресла. Кто вообще руководит этой гребаной авиакомпанией?

Мейерсу самому хотелось бы узнать ответ на этот вопрос.

– У вас нет второго пилота? И что вы имели в виду под быть «в курсе»?

– Со вторым пилотом ночью случилось небольшое происшествие. С ночной полицией. Сломали ему гребаную руку. Он сейчас в больнице. – Пилот пожал плечами. – Выйдет оттуда месяца через три или даже четыре.

– Из-за сломанной руки?

Пилот устало посмотрел на него. Он указал большим пальцем назад на дверь в салон.

– Вали-ка ты отсюда, а? Выметайся. Когда-нибудь ты все поймешь.

Мейерс пристально посмотрел на него, затем встал.

– Все равно он умер, – сказал пилот.

– Кто умер?

Но пилот так и не ответил.

Мейерс пошел по проходу к своему месту. Старик казался спящим. Его глаза были слегка приоткрыты, как и рот. Мейерс протянул руку и слегка дотронулся до руки старика. Она была холодной.

Большая муха, спинка которой отливала синим металлическим блеском, выползла из ноздри старика и замерла, потирая свои омерзительные передние лапки.

Мейерс тут же вскочил со своего места. Пробежав пять рядов вперед, он рухнул на свободное сиденье, тяжело дыша. Во рту у него пересохло.

Позже он увидел, как стюардесса накрыла старика синим одеялом.

Денвер. DEN. Этой ночью в сравнении с этим местом даже Чикаго показался бы Бермудами. Небо было пасмурным, все в дымке, словно от сухого льда, и свинцово-серым, как разрывная пуля. Температура была где-то около ноля, но из-за промозглого ветра холод стоял такой, что следы резины от самолетных шин вмерзали во взлетно-посадочную полосу.

Огромные зеркальные стекла окон дребезжали и дрожали, пока Мейерс нетвердой походкой брел по залу аэропорта, а многочисленный багаж стучал ему по бедрам, ребрам и коленям. Холод поднимался от пола и окутывал ноги. Он поспешил в мужскую уборную и положил свою поклажу на пол. Открыв кран в раковине, ополоснул лицо. Шум воды эхом разносился в помещении.

Мейерс не мог смотреть на свое отражение в зеркале.

Нужно было найти стойку продажи билетов. Нужно было получить посадочный талон. Отыскать правильный выход на посадку, сесть в самолет, потом пересесть на стыковочный рейс. Он должен был вернуться домой.

Какой-то внутренний голос приказывал ему убираться отсюда. Все бросить. Уйти.

Он быстро прошел через почти пустую зону отлета и, выскочив за двери, оказался на покрытом льдом тротуаре. Быстрым шагом Мейерс направился к стоявшим вереницей машинам такси и выбрал самую первую из них. Это был старый желтый «чекер» – большая, громоздкая, но удобная машина. Он устроился на заднем сиденье.

– Куда поедем, приятель?

– В центр, в хороший отель.

– Как скажете. – Водитель такси завел мотор и осторожно выехал на покрытую утрамбованным снегом и льдом дорогу. Вскоре они уже мчались прочь от аэропорта по широкому шоссе. Мейерс посмотрел в заднее стекло. Аэропорт Денвера напоминал старинный фургон, выполненный в стиле кубизма – большое и ужасно дорогое временное пристанище для современных кочевников.

– Вот уродина, правда? – спросил таксист.

Мейерс увидел половину лица водителя, пока тот смотрел в зеркало заднего вида. Кустистые брови под старомодной желтой фуражкой таксиста с блестящим черным козырьком. Широкое лицо, подбородок, покрытый щетиной. Большие ладони на руле. На водительском жетоне было указано имя: «В. Кшивч». Жетон был нью-йоркским.

– Кши-вч, – пояснил водитель. – Виджил Кшивч. Мы, поляки, продали лягушкам все наши гласные. И теперь используем все согласные, которые не понадобились русским. – Он рассмеялся.

– Не слишком ли далеко вы заехали от дома? – поинтересовался Мейерс.

– Позвольте рассказать вам маленькую историю, – сказал Кшивч. – Давным-давно, лет, наверное, тысячу тому назад, я взял одного пассажира в Ля-Гуардии. И повез его в «Марриотт» на Таймс-сквер. Я подумал, что ночью лучше ехать через мост Трайборо, а дальше – по шоссе Франклина Рузвельта. Но тот парень взглянул на карту и сказал, чтобы я выехал на трассу Бруклин – Квинс, а потом через туннель до Мидтауна. «Ладно, – говорю я, – любой каприз за ваши деньги». И знаете, мы довольно быстро добрались до туннеля. Только когда выехали из него, как вы думаете, что я увидел? Никакого Эмпайр-стейт-билдинг, только один гребаный терминал. Я оказался в Денвере. Я никогда до этого не был в Денвере. И вот я оглядываюсь через плечо, – сказал Кшивч и подкрепил свои слова действием, обдав Мейерса отвратительным запахом изо рта, – а там – нет туннеля, только уйма машин сигналит мне, потому что я остановился посреди трассы. И вот с тех пор я здесь.

Кшивч прибавил газу, когда светофор переключился на желтый, и стал подниматься вверх по обледенелому шоссе. Мейерс увидел зеленый знак, указывавший направление к центру. Прямо впереди над горизонтом висела полная луна. Машин на дороге было мало, но это неудивительно, ведь всю трассу покрывала корка льда. Впрочем, таксиста это совершенно не волновало, и его старенький «чекер» был непоколебим, как скала.

– Значит, вы решили остаться здесь? – спросил Мейерс.

– Мое решение тут ни при чем. Думаете, я был пьян или у меня случился провал в памяти, пока я ехал сюда? – Кшивч обернулся и посмотрел на Мейерса. Во всполохах света от уличных фонарей Мейерс увидел, что левая сторона лица у таксиста почернела и распухла. Левый глаз заплыл. На щеке виднелся длинный свежий шрам от пореза, который не был зашит. – Думайте что хотите, только вот ни одна из этих дорог не приведет вас в Нью-Йорк. И поверьте моему слову, дружище, я испробовал их все.

Мейерс не знал, как ему реагировать на это заявление.

– Что у вас с лицом? – спросил