В памяти мелькают ярко-красные следы на мокрой брусчатке.

Растрепанные волосы.

Бледное, умиротворенное лицо Алины.

— Убирайся на хер из моей головы! — стучу себя по вискам, но это не приносит результата.

Чем больше времени проходит — тем больше пространства в моем сознании занимает Алина. Теперь она там почти полноправная хозяйка. Живет и властвует, смотрит с укором на все мои попытки продолжать жить без нее. Стала похожей на распятого на кресте невинно осужденного. Иногда я даже начинаю слышать ее голос, и в такие моменты не спасают ни снотворные, ни антидепрессанты.

— Пошла на хуй, слышишь! — ору ее полупрозрачной фигуре, которая как раз обустроилась на диване Валерии. — Что тебе от меня нужно?!

Она просто молчит и улыбается.

А самое хуевое — я не могу прогнать ее, как раньше. И сам свалить не могу, хотя пытался убежать от прошлого почти на край мира.

Невозможно убежать от того, что гните внутри тебя самого.

Единственное мое спасение — курево.

Я думал, что стал много курить, когда мы с Алиной попытались возродить отношения, но на самом деле это было просто баловством по сравнению с тем, сколько сигарет я выкуриваю за день сейчас. Из-за этого дважды пропустил визит к доктору, и уже получил от него сдержанное, но гневное напоминание. А я, блять, просто не знаю, чем оправдать свое явно ухудшившееся состояние. Типа, я слабак и снова все проебал?

Когда первая волна боли сходит, снова пытаюсь дозвониться до Валерии, уже почти ни на что не надеясь. И снова в пустую. Из-за чего все началось хоть? Верчу в памяти нашу перепалку и в конце концов нахожу отправную точку — Валерия честно сказала, что я не в порядке. А в этом мире не так много людей, способных бросить мне в лицу такую дичь.

Моя русалка осмелела с тех пор, как отрезала рыбий хвост, отрастив взамен пару пиздатых ног. Они были такими уже год назад, а как сейчас? Что вообще с ней происходило за этот год? Я ни хера не знаю о женщине, которая, как мне когда-то показалось, могла бы исцелить меня от самого себя.

В перерывах между моими обсессивно-компульсивными попытками дозвониться до Валерии, поступает входящий от Петрова.

— Тачка с таким номером зарегистрирована на имя Бурковского Сергея Сергеевича, уже три месяца как. По паспорту и коду нарыл три банковских счета.

— Скинь мне выписки.

— Уже, на рабочее «мыло».

Значит, и машину она тоже продала. Избавилась от всех моих подарков в лучших традициях театрального разрыва отношений. Фигня в том, что, судя по датам, Валерия сделала это уже давно. Как будто готовилась свалить с орбиты моей жизни и только искала подходящий повод, который я сегодня так «любезно» предоставил.

Я пересматриваю выписки по картам. На одной, судя по движению денег, «висят» всякие постоянные интернет-платежи — за приложения в телефоне, оплата интернета. Абонплата за спортзал. В названии получателя есть только название сети, но у них всего три зала. Они разбросаны по всему городу, но у меня есть сумма, а она не меняется на протяжение всех трех месяцев. Вбиваю в поисковик название фитнеса, захожу на официальный сайт, нахожу прайс и вуаля — ровно столько стоит безлимитный вечерний абонемент, с пятнадцати до двадцати двух. Работает (точнее, работала) Валерия до семи и никогда не была поймана за нарушением служебной дисциплины, значит, ловить ее можно в промежутке с шести до десяти.

Вторая карта — та, на которую она получает официальную зарплату. Отсюда Валерия просто снимает наличку и разбрасывает деньги на другие счета.

Третья — виртуальная, привязан к телефону. Если верить выписке — Валерия рассчитывалась ей час назад в домашней пекарне, которая в квартале от Набережной. Этих как раз полно по всему городу, так что вряд ли бы она стала ехать нарочно за хлебом и булочками к черту на рога. Значит, где-то там и живет. Это заметно сужает круг поиска, но все равно почти то же самое, что искать иголку в стоге снега.

Для всех, кроме меня.

Еще один звонок одному старому должнику из коммунальной службы и через десять минут у меня есть номера всех домов в том районе и списки жильцов. Тут есть две новостройки, одна из которых введена в эксплуатацию четыре месяца назад и половина квартир там до сих пор пустует. Валерия наверняка поселилась там. Она пахала как лошадь, получала за это приличную плату, так что наверняка накопила на первый взнос за «однушку» — вряд ли в одиночку могла потянуть больше. Хотя…

Да с чего я вообще решил, что она до сих пор ведет монашеский образ жизни, если только что с удивлением для себя выяснил, что почти на год выпустил ее из поля зрения.

Перебираю список квартир, и вот она — на третьем листе. Действительно, однокомнатная квартира на седьмом этаже.

Я сразу еду туда, отмечаю, что там нет закрытого въезда и мне это почему-то вообще не нравится. Оставляю машину около подъезда, в дом попадаю вообще без проблем, потому что видеодомофон еще не подключен. Поднимаюсь на нужный этаж, до двери с номером «124». Нажимаю на звонок. Дважды для верности или просто от нетерпения?

Она открывает дверь и вместо удивления сует мне под нос телефон, со включенным таймером.

— Четыре часа и двадцать семь минут, — комментирует на тот случай, если я вдруг не успел рассмотреть.

— Ну и как, я уложился в ГОСТ?

— Я дала тебе фору в пять часов, но в уме держала три. Так что ты почти не разочаровал. А теперь — иди на хер.

Она пытается закрыть дверь у меня перед носом, но я успеваю воткнуть ногу в просвет и несильно отталкиваю Валерию внутрь. Захожу, закрываюсь на защелку, сбрасываю пальто прямо на пол, потому что в упор не вижу ни вешалки, ни того, что могло бы выполнять ее функции.

— Я не приглашала тебя в гости, Дима.

— А я как Винни-Пух — без приглашения и со свиньей, — корчу ехидную рожу и пока она не совсем пришла в себя, топаю вглубь ее владений. — Кстати, ты явно переплатила за эту конуру пару лишних «косарей» — территория не огорожена, домофон не работает, нет никакого наружного видеонаблюдения. Готов биться об заклад, что стрёмные ребята уже взяли на прицел ваш подземный гараж.