– Ай как нехорошо, – заметила Рогнеда. – Давай умоемся, красавица.

Она взяла тряпочку и стала стирать блевотину с лица вампирши. Делала она это самозабвенно и почти нежно. Когда княжна закончила, на наследницу престола взглянула ее точная копия, если не считать красной, раздраженной кожи лица и бельмастых глаз.

– Какая ты душка, – сказала княжна. В обманчиво-ласковом тоне прятались воспоминания о боли и явственно проступала едва сдерживаемая ненависть. – Хорошо постаралась. Как ты там говорила: «Расскажи мне первое, что помнишь из детства»… И жгла меня током. Тебя, наверное, забавляло, как пахло горелым мясом, как я извивалась. Это заводило тебя так, что ты постанывала от удовольствия.

– Надо было просто убить тебя, молодая суч…

Удар остановил ее на полуслове. Дарья по знаку княжны угостила немертвую сапогом в ухо.

– Осторожней, лицо не попорти, – заметила княжна и продолжила разговор с вампиршей. – Я бы простила тебе это. Но лишить жизни моих людей… Что они тебе сделали, в чем были виноваты, чтобы замучить их до смерти? Тебе, наверное, показалась забавной идея набить соседние камеры охающими и стонущими оборотнями, которые, плача и проклиная, уговорят меня покориться…

Вампирша вдруг хрипло засмеялась, торжествуя над своей бывшей жертвой. Она и не думала просить пощады, зная, что это ей не поможет.

– Я прожила четыреста лет. Я познала жизнь во всех ее проявлениях, насытилась ей. Ты, глупое мясо, даже представить не можешь всего того, что знаю и помню я. Мне не страшна боль и не страшна смерть.

– Ну, прекрасно, – нехорошо улыбаясь, сказала княжна. – Но я попробую то, что точно испугает тебя.

– Нечем тебе меня напугать, – быстро выдохнула вампирша, стараясь успеть сказать это до удара.

Дарья опять пнула ее.

– Глупая дура, – устало добавила немертвая.

– Ты, красавица, не убрала между нами связь, – внешне ласково сказала княжна. – Я намерена вернуть все, что ты у меня отняла.

В голосе Рогнеды сквозило настоящее безумие. Она уперлась воспаленными глазами в бельма своей мучительницы.

И тут вампирша закричала. Я знал этот крик, крик смертной муки немертвого, когда противоестественным образом удерживаемая в гнилом теле жизнь выходит наружу и рассеивается в пространстве.

Между Рогнедой и вампиршей возник мостик призрачного света. Я такое видел и раньше, когда вампиры утоляли голод, качая энергию со свежеобмененных у суздальцев пленников. Тогда я приписывал это разыгравшимся нервам и не в меру развитой фантазии. Но теперь сомнений не было. Все происходило при свете дня.

Лицо немертвой стало терять очертания, становясь оплывшей, гнилой маской. Она с силой дергалась и билась так, что в теле лопались кости, а на цепях кандалов расходились звенья.

Наконец вампирша затихла. Княжна некоторое время сидела неподвижно. В ней происходили какие-то непонятные изменения. Ее лицо было словно не в фокусе. Когда все успокоилось, в лицо девушки вернулась жизнь, оно порозовело, глаза стали блестящими, озорными, губы алыми. Пожалуй, даже слишком алыми.

Рогнеда, которая пять минут назад не могла нормально сидеть, сноровисто вскочила, не обращая внимания на качку.

– Давай выбросим падаль, Дашутка.

– Ага, – ошеломленно согласилась та.

– Я перекину через борт, а ты держи за ноги и вытряхивай. Костюмчик пригодится.

Рогнеда расстегнула молнию защитного костюма на убитой, с неженской силой подняла свою мертвую мучительницу и перебросила через броню борта.

Тело вампирши жидко плюхнуло о землю, разбрасывая осклизлые, гнилые куски. Даша несколько раз встряхнула металлизированный комбинезон. Ступни и икры немертвой вылетели вслед за телом.

– Вот и чудненько, – счастливо улыбаясь безумной улыбкой, произнесла княжна. – Пойдем с муженьком потолкуем. Соскучился, видать…

Дарья и Клавдия двинулись за ней.

– Даня, ты тоже, – позвала княжна, улыбаясь пленительно и нежно.

Григорий скорчился в углу под охраной воительницы. Молодой князь плакал, размазывая слезы и сопли.

– Здравствуй, князь ты мой прекрасный, что ты тих, как день ненастный? – издевательски продекламировала Рогнеда. – Опечалился чему?

– Ведьма, – стонал несчастный, делая попытки загородиться от разгневанной княжны. – Убийца…

– Говоришь, это она?.. – с той же издевательской интонацией спросила Рогнеда. – Мне-то не ври. Я знаю теперь все, что знала она. Это ты ей предложил, когда вы нежились в постельке после траха… Подумать только, стоило обрядить гнилые ляжки в мини-юбку, и молодой князь воспылал безумной страстью…

– Она лучше тебя была… – вдруг простонал он. – Алена знала много, понимала меня так, как ты понять не в состоянии.

– Довольно… – холодно сказала Рогнеда. – Разденьте его.

Суздальского князя скрутили и разрезали на нем одежду. Григорий вопил, словно испуганный поросенок. Мужчину подняли перед княжной. Князь без одежды выглядел жалко. Узкая и впалая грудная клетка, кривые, тощие ноги и широкий таз.

– Красавец, – с иронией заметила Рогнеда. – И хуй маленький. И ради этого чучела я училась ублажать мужчин? Отрежьте ему ненужную часть тела. Но так, чтобы не умер сразу.

– Ганя, он заложник, – возразила Клавдия.

– На кол хочешь? – со страшным спокойствием спросила княжна.

Клавдия сочла за лучшее промолчать.

– Давай я, – предложила отмороженная Дарья.

Князь стал орать и биться в руках девушек так, что они не смогли с ним справиться все вместе.

– Помогай, – приказала мне Рогнеда с такой убедительностью, что я не смел ослушаться.

Князя повалили и кастрировали, залив весь пол кровью.

Рану замотали, чтобы он не умер сразу.

– А теперь мы его отпустим, – сказала Рогнеда, доставая веревку.

Григорий лежал в забытьи и только слегка дернулся, когда нож вскрыл ему брюшину. Дарья извлекла кишку и обвязала веревку вокруг. Клавдия скомандовала ехать совсем медленно.

Князю сунули в рот собственный член и выбросили из автомобиля. Все с болезненным любопытством стали наблюдать, как вытягиваются из его живота кишки.

Острая боль на мгновение придала князю сил, он попытался удержать свои внутренности, изошел криком и снова потерял сознание. Потом кишки размотались, и броневик поволок за собой бесчувственное тело.

– Добей, – приказала мне княжна.

Я дважды выстрелил из винтореза мужчине в голову. Череп наследника суздальского престола разворотило, выбив наружу мозги.

– В расчете, – злобно сказала Рогнеда.

И вдруг повалилась, точно срубленное дерево.

Амазонки едва успели подхватить княжну.