Мы предоставили стрелкам прочесывать лес в заданном направлении и, не вступая в бой, повернули к основной группе. Через пятнадцать минут бешеного кросса мы добрались до наших девчонок. И застали амазонок стоящими над порубленными трупами «волкодавов». Вместе с врагами на земле лежала Дарья, как никогда напоминая тихую, домашнюю девочку, которая заблудилась и уснула в лесу.

Суздальцы были совсем не так просты, чтобы позволить нам убежать. Наверняка за нами послали несколько спецназовских команд свободного поиска.

Наш маленький отряд перегруппировался, выпустив вперед Кастета и Катерину. Кастет вооружился «Печенегом», навесил на себя пулеметные ленты боезапаса и, толком не передохнув, ушел в отрыв со своей подругой.

Рогнеда вошла в состав основной боевой тройки. Я двинулся сбоку, готовый пустить в ход ручницу и винторез. На спину тяжело давил рюкзак, набитый цинками.

Бег в лесу напоминал дурной сон. Солнце посылало в глаза ослепительные лучи, корни цеплялись за ноги, кустарник раздирал одежду.

Временами я не понимал, что делаю. Зачем я рву легкие и отбиваю ноги? Чего ради на себе нужно волочь столько железа? Как я попаду в цель с трясущимися после ураганной пробежки руками?

Вдруг впереди раздалась стрельба. Я различил звонкие выстрелы «Печенега» и тарахтение чужих автоматов. Авангард напоролся на противника. Я кинулся на помощь разведчикам.

«Волкодавы» застали их врасплох и теперь прижимали к земле плотным огнем. Дорога была каждая секунда, и прямо через кустарник, через листву ударили тяжелые пули моего массомета. Хлюпнули отвратительные звуки разрываемой плоти. Кто-то взвыл от боли, противники загалдели, куда-то в сторону полетела граната, через три секунды ударив по ушам хлопоком близкого взрыва.

Тратя последние заряды, я добил спецназеров. Катерина в запале продолжала стрельбу, пока не кончилась лента. Я пихнул ее, указав на Кастета.

Тот лежал на боку, прижимая руки к груди. Его колотило мелкой дрожью. На спине были видны окровавленные дырки пулевых отверстий.

Стало понятно, что дело дрянь. Я опустился рядом, Катерина с другой стороны. Мы осторожно повернули и приподняли его. Лицо Кастета было неестественно бледным. Он был весь в крови. Кровь лилась изо рта, ее толчками выбрасывало из ран.

Шансов его спасти немного. Но я готов был нести его на себе через лес всю дорогу. Потому, что это был Кастет. Васька Иванов, бывший зэк, который учил меня приемам бакланской драки, прикрывал спину от врагов и своих в скоротечных, жестоких боях в лесу под Покровом.

Кастет очнулся. На мгновение приоткрыл глаза и попытался что-то сказать. Изо рта вырвался какой-то невнятный звук. Но тут сознание и жизнь оставили его. Голова упала на грудь, тело обмякло. Катерина завыла по-звериному, прижимая Ваську к себе, пачкаясь начавшей густеть кровью.

Я аккуратно снял ленту с плеча убитого, подхватил брошенный пулемет, зарядил оружие. Повыдергал из разгрузки рожки для автомата и уже собрался идти навстречу вражеской цепи, чтобы сквитаться за смерть друга.

Но тут меня пронзила простая мысль о том, что есть пятьдесят человек, которых нужно вытащить с нашей смертоубийственной заставы. Гибель Кастета и Семена будет напрасной, если я не доведу до Владимира дочку князя.

Рогнеда стояла поодаль. Она была подавлена и расстроена. Мне захотелось вдруг срезать ее длинной очередью, располосовав от ног до головы. Испугавшись, что я не выдержу искушения, я отвел взгляд.

– Я в авангард, – сказал я, оглядывая амазонок. – Кто со мной?

– Я с тобой, – глухо ответила Катерина.

– Клавка, у тебя вроде шарики были? – поинтересовался я.

– Да, – согласилась Клавдия.

– Тебе они ни к чему, а я пустой.

– Возьми, конечно, – девушка протянула мне увесистый мешочек. – Только имей в виду, больше таких пуль во всем Владимире нет.

– Будем живы, наковыряем. Главное – выйти.

Я присел рядом с мертвым другом, мысленно прося прощения, что мы не сможем позаботиться о его теле, потом резко поднялся и отправился вперед.

Лес вокруг скрывал поисковые группы противника. Спецназ, пехота, гарнизонные и шамотники, – все были выгнаны обезумевшим от горя князем Иннокентием.

Деревья и кустарники прятали стрелков, у которых была задача привести невредимыми – для суда и возмездия – убийц молодого князя. Об этом нам сказала Рогнеда, которая периодически сваливалась в невменяемое состояние, подключаясь к мыслям вампиров. При этом она продолжала двигаться вместе с остальными, не обременяя отряд.

Однако на практике распоряжение князя выполнялось плохо. Автоматы врагов брызгали прицельным огнем – никто не хотел умирать, чтобы изловить живыми отстреливающихся диверсантов.

Головной дозор первый вступал в контакт с поисковыми группами. Как правило, плохо обученные солдаты из ополченцев оставались на земле, а их боеприпасы перекочевывали в рожки наших автоматов. Но от больших подразделений приходилось делать ноги.

Тут неплохо справлялся мой массомет. После громового выстрела ручницы, когда заряд взрывался в цепи, скашивая сразу нескольких человек, солдаты врага предпочитали ложиться и неприцельно жечь патроны, создавая иллюзию боя и преследования.

Но всем становилось ясно, что наш отряд теснят с нашего направления на Семеново-Красное к западу и загоняют в Глумовские болота. Катерину заменила Полина, чтобы дать ей отдохнуть. Но не прошло и десяти минут, как сзади началась стрельба. Кто-то из суздальцев не стал нарываться на перестрелку с боевым охранением и дождался основной группы. Катерина, пробитая десятком пуль, отправилась догонять Кастета по дороге в страну мертвых.

Девушки гибли одна за другой. Видимость от двадцати до семидесяти метров и возможность спрятаться позволяли вражеским стрелкам бить наверняка.

Я остро ненавидел этот лес, его кусты, деревья, листву, поражаясь: неужели нет способа узнать, где скрывается враг иначе, чем получив от него пулю?

Последней умерла Клавдия. Это случилось, когда стало казаться, что мы совсем оторвались от преследователей.

Вокруг был светлый березняк с редко стоящими деревьями. Вдруг спереди, из редких кустов и зарослей иван-чая стали жарить автоматчики.

Били они метров с пятидесяти, через ветки и листву, длинными очередями, попусту разбрасывая пули. Скорей всего мы наскочили на засаду «шамотников». Были бы они поопытней, подпустили бы совсем близко и скосили бы в упор.

Девушки привычно шарахнулись за деревья, открыв ответный огонь. Но Клавдии не повезло. Горячий металл прострочил ее всю. Она повисла на мне, словно цепляясь за жизнь.

Я подхватил ее и осторожно положил на траву. Дочка князя, которая двигалась сзади, стала прикрывать меня своим кургузым «Кедром».

Амазонка хрипела и исходила кровью. Я попытался зажать ей раны, но тут пистолет-пулемет Рогнеды смолк, выпустив магазин.