людях, чем Софокл, но он дорого заплатил за такое преимущество. Его жизнь была несчастливой, он был разочарован и беспокоен, менее верен Афинам, менее религиозен в прежнем смысле слова. Еврипид обладал большей гибкостью и более развитой фантазией, чем Софокл, и был живее, ярче и иногда даже грациознее. С другой стороны, он был менее тактичен и почтителен и время от времени возмущал публику странными философскими идеями. Он написал меньше пьес, чем Софокл и даже Эсхил; однако его произведения мы знаем гораздо лучше пьес его предшественников, так как до нас дошла четверть написанного им (18 из 75 пьес); у нас есть больше пьес Еврипида, чем пьес Эсхила и Софокла, вместе взятых. Ближе к концу жизни Еврипид покинул Афины и отправился в Магнесию в Фессалии, а позже в Македонию, где его тепло принял царь Архелай; там Еврипид и умер в 406 г.

Весьма поучительно сравнить трех драматургов. Несмотря на ощутимые различия, отчасти вызванные разницей в возрасте, многое их объединяло: величие, звучность и умеренность. Как случилось, что три этих человека были современниками и образовали созвездие, уникальное в истории литературы? Очень хочется повторить за Гёте: «Мы восхищаемся древнегреческими трагедиями, на самом же деле нам следовало бы восхищаться не отдельными трагиками, а эпохой и народом, в гуще которого они возникли»[41]. Тщетно пытаться классифицировать древнегреческих драматургов и называть одного величайшим и т. д. Оставим эти праздные забавы школьным учителям и педантам. Каждый из них был велик по-своему и в своем окружении. Старший из них, Эсхил, более торжественный, наводит на мысли о древнееврейских пророках; Софокл, средний по времени, представляет также середину в человеческих и драматических качествах; Еврипида больше волновала психология личности, он патетичнее и современнее. Софокл, конечно, лучше всех символизирует афинскую умеренность золотого века; его можно поставить близко к Пиндару и Фидию. Из трех драматургов Софокл хранил самую большую верность Афинам. Эсхил сражался при Марафоне и Саламине; ему повезло – он умер в середине золотого века; Софокл и Еврипид были свидетелями не только славы, но и последующего политического упадка. Софоклу удалось сохранить безмятежность, Еврипид же стал печальнее, если не мудрее. Софокл оставался на родине и занимал государственные должности в мрачные дни смятения и поражения. Два других драматурга покинули родные Афины и окончили жизнь в изгнании: Эсхил на Сицилии, а Еврипид в Македонии.

Комедия

Историю афинской драмы в трех частях – Эсхил, Софокл, Еврипид – следует дополнить четвертой частью, где речь пойдет не о трагедии, а о комедии. Впрочем, история не нова; она вытекает из предыдущей. Комедия – жанр не менее древний, чем трагедия, ведь они вышли из одного и того же цикла народных развлечений. Оба жанра породил культ Диониса. Комедия развилась из сельских праздников сбора урожая и винограда, полных изъявлений благодарности и веселых процессий в честь богов плодородия. Хотя трагедия и комедия выросли в одной колыбели, вторая развилась гораздо позже. Исключение составляют сатирические пьесы, не фарс, а «игровая трагедия». Поэты, принимавшие участие в дионисийских играх, должны были представить группу из четырех пьес (тетралогию), а именно три трагедии (трилогия) и сатировскую драму. Примером такой драмы служит «Киклоп» Еврипида, на сюжет из IX главы «Одиссеи». Возможно, объясняется это тем, что трагические празднества должны были носить торжественный и величавый характер, в то время как более веселые виды развлечений могли развиваться и самостоятельно. Во всяком случае, единственный представитель «античной комедии», чьи произведения дошли до нас, появился лишь в последней четверти века: Аристофан Афинянин (448–386). Вместе с ним мы уже переходим в IV в., однако уместнее говорить о нем сейчас. Из 44 его пьес (11 из которых дошли до нас) большинство было написано в V в. до н. э.

Эсхил, Софокл и Еврипид были современниками. Современниками же можно назвать Софокла, Еврипида и Аристофана. Но Еврипида и Аристофана разделяет такой же большой промежуток времени, как Эсхила и Софокла. Каждый из них оказал влияние на последователей, но необходимо помнить, что процесс принимал иногда и обратный характер, когда более молодые бросали вызов старшим. Так, Еврипид оказал некоторое влияние на Софокла, а Аристофан – на Еврипида. Конечно, между двумя последними существовали непреодолимые различия. Еврипида называют отцом комедии, потому что его тонкий анализ характеров иногда граничил с сатирой, но какая огромная разница в цели существует между ним и Аристофаном! Оба они уроженцы Аттики и главным образом литераторы; однако, несмотря на свою большую искушенность, Еврипид по-прежнему следовал традиции Софокла. Аристофан же начал нечто радикально новое. Он ожесточенно критиковал людей и манеры, никого не щадя, даже самых влиятельных и почтенных граждан. Он нападает на поджигателей войны, государственных деятелей, политиков, софистов, коммунистов, но главное, на льстецов и глупцов (демос), которые позволяют себе льстить и обманывать себя демагогам. Аристофан нападает не только на таких государственных деятелей, как Кимон и Перикл, но и на поэтов (Еврипид) и на философов (Сократ). Помимо людей, он нападает даже на учреждения – сенат и экклесию (народное собрание), на суды и судей. Его сатиры смелы и полны преувеличений, как карикатуры, потому что он понимал: единственный способ четко изложить свои мысли – упростить и преувеличить их, как поступали карикатуристы. Его стиль прям и смел до вульгарности и непристойности; однако его комедии не оскорбительны ни для кого, кроме, возможно, жертв, поскольку грубость искупается добрым юмором, буффонадой и остроумием. Политическое чутье было у него врожденным, как у всякого образованного афинянина, однако он был лишен предубеждений. Аристофан руководствовался не предвзятостью, а собственным здравым смыслом и чувством смешного; он хотел, чтобы публика смеялась вместе с ним и была предупреждена относительно своих возможных обманщиков и собственной глупости. Как и все хорошие сатирики, Аристофан шел впереди своего времени; он остро чувствовал все, что вокруг него происходило, проявляя подчас цинизм и скепсис. Иногда он восхвалял добрые старые времена, чтобы подчеркнуть невзгоды настоящего. Как ни странно, он стоял на стороне Эсхила против Софокла. Аристофана нельзя назвать ни поборником, ни ниспровергателем религии, но религия занимала его меньше, чем справедливость и мир. В его пьесах невероятные фантазии сочетаются с реализмом и правдой; какими бы гротескными ни были его персонажи, в них всегда достаточно правдоподобия, чтобы привлечь и удержать внимание зрителей и доказать точку зрения автора. Аристофан остро ощущал природу и человечность, любил жизнь во всех ее проявлениях. Некоторые его стихи родились из народных песенок. Он писал грубоватым и пикантным, очень живым языком, который производил сильное впечатление на тогдашнюю публику. К