Сразу вспомнились дом Эктара, где меня отлучали от рода, обрекая на гибель, семейная резиденция Крэазов и ритуал взыскания истины. Все три зала были очень похожи — тихие, строгие, величественные. Только вот этот оказался совершенно пустым. Удивленно остановилась на пороге и тут же услышала шепот Теомера за спиной:

— Иди, Кэти… Не заставляй их ждать.

И я пошла, стараясь выглядеть уверенно, спокойно и не сбиться с шага.

Когда наша троица преодолела примерно половину пути, пространство озарили яркие вспышки — белая… черная… оранжево-красная… желто-коричневая… — и в четырех креслах появились мужские фигуры. Эффектно, ничего не скажешь! Но почему только четверо?

Так… Двое в центре — Свет и Тьма, Раиэсс Айар и Савард Крэаз. Смуглый красавец справа от императора, заинтересованно и немного недоверчиво наблюдающий за нами, — Талейв Омаэ. Огонь. А хмурый здоровяк слева от сиятельного — Рэдрис Борг, отец Теомера. Земля. Где же остальные? Несколько секунд понадобилось, чтобы сообразить: больше никого не будет и быть не может.

Ритан Эктар, глава Воды, отлучен от должности, а его преемник, Теар, отдан под опеку повелителя и до второго рождения права голоса не имеет. Все решения за него пока принимает воспитатель, то есть Айар.

Адан Арвит признан временно недееспособным — ему предстоит долгое лечение под надзором Гарарда и личного целителя императора. С главы Воздуха сняли наложенные Эонорой чары, но он до сих пор так и не пришел в себя. Состояние мужчины усугублялось тем, что он начал понемногу осознавать, как жил все эти годы и что случилось с его первенцем Сардесом. Опекуном Адана и Лесана назначен Крэаз. Ему и передано право говорить от имени рода Арвит в Совете высших.

Что ж, тем лучше. Значит, убеждать придется только двоих. Не демонстрировать силу и мощь Верховной, а именно убеждать. Хотелось видеть в этих высокородных союзников, а не смирившихся с неизбежным, затаившихся недоброжелателей. Врагов и так будет более чем достаточно.

Саэр Омаэ согласился почти сразу, на что я втайне и на деялась. Помнила, с какой теплотой и нежностью он смотрел на Поединке Стихий на свою супругу — миловидную темноволосую сирру Арнлину. Осознание того, что у них с женой появился шанс на нормальную совместную жизнь, перевесило все сомнения и предубеждения, и Талейв не стал слишком долго раздумывать.

— Риск или бездействие? — медленно протянул он. Помолчал, усмехнулся каким-то своим мыслям и закончил: — Пожалуй, я выберу надежду.

Рэдрис колебался дольше. Судя по всему, он не испытывал особой привязанности ни к Энальде, ни к наиде, их мучения его особо не беспокоили, и настоятельного желания менять привычную налаженную жизнь у главы рода Борг не было. Уверена, он так легко не сдался бы, если бы не Теомер. То, что старший сын, которого стихия все еще признавала наследником, является «по совместительству» моим связанным, несомненно, сыграло свою роль. Как и обещание императора смягчить наказание его непутевому младшему отпрыску, Даниасу.

— Земля поддержит выбор правящего рода, — нехотя процедил он сквозь зубы и вслед за Талейвом поднялся с места.

Последними встали Айар с Крэазом.

— Илле, тхэнэ къятто деарэ Раиэсс Айар… — слова клятвы на древнем языке звучали твердо и четко. Почти чеканно. — Я, волею небес дваждырожденный Раиэсс Айар, силой, властью и правом главы рода Айар и правителя империи Ирн признаю Сву Верховной богиней Эргора и своего народа.

Повелитель замолчал, и самоцвет в его перстне полыхнул белым огнем. Принимая. Соглашаясь. Заверяя.

— Я, волею небес дваждырожденный Савард Крэаз, силой, властью и правом главы рода Крэаз… признаю…

Черное пламя родового артефакта Крэаза, и вот я уже слышу голос саэра Омаэ.

— Я, волею небес дваждырожденный Талейв Омаэ… признаю…

Красная вспышка…

— Я… Рэдрис Борг… признаю…

Желто-коричневые сполохи…

Потом Раиэсс и Савард клялись от имени своих подопечных — силой, властью и правом, добровольно переданными родом Эктар и родом Арвит. В добровольность как-то не очень верилось, но возражать я не стала. Тем более что обе стихии — и Вода, и Воздух — сразу же откликнулись сначала зеленым, а затем голубым сиянием, тем самым подтверждая и скрепляя сказанное.

А еще через день состоялось представление главам всех родов и семей. Тогда-то я и поняла, почему Зал Совета в Соот Мирне имеет такие грандиозные размеры.

— Кателлина Крэаз, Избранная Верховной богини Эргора, Нареченная Дня и Ночи, наместница Сэйти Аэрэ, — торжественно провозгласил неулыбчивый, исполненный чувства собственной важности саэр.

Набор титулов получился впечатляющим, если, конечно, не знать о том, как все обстоит на самом деле. Сердце Дня разрушено, жриц пока раз-два и обчелся, а избранной, нареченной и наместницей я стала не за особые таланты и выдающиеся заслуги, а потому, что кроме меня пока некому.

Распорядитель отступил в сторону, и колыхавшееся передо мной живое человеческое море на мгновение замерло. Потом из конца в конец помещения, подобно приливной волне, прокатился ропот — удивленный, гневный, и толпа расступилась, освобождая проход.

Вот теперь точно дежавю.

Внимательно оглядела собравшихся в Зале Совета мужчин, которым только что объявили о грядущих изменениях. «Легенду» мы с главами высших родов составляли вместе. О связи Свы с Проклятой даже не упоминалось, зато всячески подчеркивалось, что она сестра Ирна — бога-творца саэров, пожелавшая спасти детей брата. Много говорилось о необходимости и неизбежности изменений, о благословении, которое Верховная дарит правящим родам — Айарам и Крэазам, и о том, что высокородные останутся правящей расой, во многом сохранив привычный образ жизни. О гаремах тоже не забыли.

Мы максимально смягчили информацию, сгладили особо выпирающие острые углы и перечислили все «плюшки». Тем не менее в зале оказалось немало раздраженных, мрачных, злых лиц. И это несмотря на жесткую внутреннюю иерархию, обязывающую дваждырожденных беспрекословно подчиняться главам высших родов, с которыми их связывали родовые узы и клятва верности. А ведь они уже знают, что Айар, Крэаз, Омайэ и Борг приняли новую богиню.

Да, недовольные, безусловно, найдутся — ревнители старых порядков, упертые глупцы, страшащиеся любых перемен, и мерзавцы типа «дядюшки» и Даниаса, которым прежняя вседозволенность развязывала руки. Многие возмущены освобождением магов и новыми «мягкими» законами в отношении простолюдинов.

Ладно, пусть ворчат и досадуют, лишь бы бунтовать не начали. Сейчас я постараюсь наглядно продемонстрировать, что, если они вздумают выступить против, сражаться придется без привычной помощи стихий.

Шагнула на образовавшуюся дорожку и даже не вздрогнула, когда маленькие молнии, багровая и янтарно-белая, ударили в пол справа и слева от меня. Пространство поплыло, подернувшись рябью, миг — и рядом, мягко ступая тяжелыми лапами, плавно заскользили два гигантских хищника. Кроваво-черный, с пылающими потусторонним огнем глазами, и светло-золотистый, с роскошной гривой, сплетенной из ярких потоков света.