– Зачем прятаться?

– Это же военный объект, мое пребывание здесь не вполне легально, я постоянно вынужден прятаться. Так что и на раскрытие его сообщников, боюсь, у меня уйдет много времени.

Император насторожился:

– Вы думаете, что у него есть сообщники?

– Он намекал на какую-то команду… Не то Невезучие, не то Несчастливые… Я не разобрал. А что, такого не может быть?

– Команда? Еще как может! Вот что, я сейчас прикажу оформить вам пропуск на свободное передвижение по комплексу.

– О, спасибо, ваше величество! Я не подведу!

– Да уж, не подведите. Ваше уголовное дело закрыто, но оно очень легко может открыться.

Император отключился.

Лаэрт рухнул в кресло – проведенная беседа выжала из него все силы. Друзья расселись вокруг и перевели дух.

– Думаю, офицера Клауса вот-вот уведут из лаборатории в неизвестном направлении, – сказал Лаэрт. – Профессору нужно будет быстро смываться, пока его величество не обнаружит, что никакого лиса в этом кролике нет. Надеюсь, Вольта сообразит.

– Сообразит! – заверила Елена.

Артем подошел к терминалу связи и провел лапой по панели.

– Слушайте, Лаэрт, вот так запросто? Попросить абонента «Император», и меня соединят с императором?

– Да, вот так запросто. Если, конечно, заодно подставишь сканеру вот это запястье. – Лаэрт поднял лапу.

– Такого запястья у меня нет, – вздохнул тигренок. – Оно и к лучшему.

40

Профессор Вольта ненавидел кролика Клауса. Офицер ему и раньше не нравился, но сейчас, когда он уже почти двое суток не отходил от Вольты – даже спал в казарме для ученых, чтобы профессор не сбежал, – он его ненавидел. Даже сильнее, чем императора.

Клаус тоже не питал к Вольте теплых чувств. О чем постоянно ему напоминал:

– Профессор, я не питаю к вам теплых чувств. Я подозреваю вас в измене и выведу на чистую воду. Только сначала сполна использую ваши научные навыки. Ну-ка, объясните, что это за рычаги и кнопки вы нажимаете?

Вольта объяснял.

Казалось, этот кошмар никогда не закончится.

И вдруг случилось чудо.

Два лояльных робота класса «КАБАН», окрашенные в черный цвет, с эмблемой «Якобы несуществующей секретной службы» на груди вошли в лабораторию. С гнусной ухмылкой Клаус кинул Вольте:

– Вот и все, изменник!

Внутренне сжавшись, Вольта попятился. О подчиняющейся лично императору «Якобы несуществующей секретной службе» ходили легенды, в которых слова «смерть» и «пытки» встречались чаще, чем союз «и».

Дальше произошло то, чего никто не ожидал.

Не произнеся ни слова, роботы окружили Клауса, взяли его под лапы, приподняли над полом и, игнорируя его вопли и возражения, вынесли из лаборатории. Вольта ошарашенно смотрел им вслед.

А когда оцепенение его отпустило, он с кристальной ясностью осознал: сейчас или никогда! В смысле, бежать.

Но лояльные роботы-охранники так просто его не выпустят. И уловка с их распылением на микрочастицы больше не сработает.

Что же делать?

Взгляд ученого упал на голоизлучатель Улисса. А что, если…

Вольта почувствовал жар в груди. Идея граничила с безумием. Но она может сработать!

С показным равнодушием профессор уселся за рабочий стол и взялся за прибор. Роботы не обратили внимания. Офицер по науке Клаус, сам того не ведая, сослужил прекрасную службу Вольте, отдалив лояльных роботов от контроля над ученым. Теперь они понятия не имеют, каков график сегодняшних задач профессора.

Вольта с головой ушел в работу.

Поврежденный прибор не давал ему большого выбора. Но даже из того, что было, профессору за пару часов сосредоточенного программирования и модифицирования удалось создать шедевр.

То, что он обсуждал с Лаэртом и остальными. Возможен ли твердый голографический фантом, который носит голоизлучатель на себе и управляется искусственным интеллектом в этом же аппарате?

Уставший, но счастливый Вольта откинулся на спинку стула и улыбнулся. Только что он доказал: такой фантом возможен! Он запрограммирован, и программа готова к запуску. Инструкции проработаны до мельчайших деталей. Фантом отвлечет на себя лояльных роботов. Они погонятся за ним, но для них он неуловим. За это время профессор скроется. А фантом с легкостью оторвется от преследователей и прибудет в тоннельное убежище – координаты заданы, карты и маршруты загружены в память.

Все должно сработать.

Пора!

Вольта включил излучатель, и в одно мгновение в лаборатории возник фантом.

Если бы лояльные роботы умели удивляться, сейчас они были бы не на шутку поражены как самим появлением зверя из ниоткуда, так и его внешним обликом. Поврежденный прибор создал довольно нелепый образ, но Вольта был этому даже рад – чем страннее, тем лучше.

Он стремительно сунул в голографическую лапу излучатель, отпрыгнул от фантома, указал на него пальцем и крикнул надзирателям:

– Чего вы ждете?! К нам проник враг, он хочет выведать наши секреты!

Роботы кинулись на фантом, тот лихо увернулся и молниеносно вылетел в коридор.

– Скорее за ним!

Охранники не стали медлить.

Вольта остался один. Пора смываться! Он принялся кидать в свою сумку инструменты и приборы. Как можно больше. Профессор не был уверен, что когда-нибудь еще вернется в «Ледяной дворец».

41

Добравшись до убежища, Вольта с удивлением обнаружил, что фантом его не опередил. С его-то скоростью. Хотя… Вероятно, прежде чем отправиться в конечный пункт своей программы, фантом решил пройтись по ключевым пунктам заложенных в него карт местности. Программе это не противоречит.

Лишь бы только с ним ничего не случилось. Профессор внезапно ощутил прилив отеческой любви к фантому.

Елена бросилась дяде на шею, остальные столпились вокруг. Друзья улыбались, хлопали Вольту по плечу и поздравляли с успешным побегом.

– На моей стороне оказалось провидение! – гордо сообщил профессор. – Оно сделало так, что моего пленителя арестовали!

Это заявление вызвало дружный смех. Елена сказала:

– Дядя, у провидения есть имя! Его зовут Лаэрт!

Друзья рассказали профессору, что на самом деле произошло. Вольта был растроган. Но и обеспокоен тоже:

– Император быстро поймет, что никакого лиса внутри кролика нет. Тогда Клаус будет в гневе.

– Клаус? Серьезно? – удивился Лаэрт. – Он именно тот, кого вы опасаетесь?

– Ну да.

– Император! Император будет в гневе! Профессор, император опасней Клауса!