У этой башни сидели все подьячие, которые всем и каждому ежедневно писали за деньги челобитные, кабалы или расписки; все они приносили присягу. По всей стране челобитья писались на имя великого князя, около этой башни или церкви ставили на правеж всех должников из простонародья. И повсюду должники стояли на правеже до тех пор, пока священник не вознесет даров и не зазвонят в колокола.

Между башней и церковью висел еще один колокол: самый большой по всей стране. Когда звонили в него по большим праздникам, великий князь в своем одеянии направлялся в церковь в сопровождении священников, несших перед ним крест и иконы, и князей и бояр. Кремлевские стены выстроены все из красного обожженного кирпича и по всему кругу снабжены бойницами.

В день Симона Иуды на этой площади великий князь вместе с князьями и боярами, с митрополитом, епископами и священниками, в облачениях, с крестами и хоругвями прощались с летом, провожали его и встречали зиму. У русских это — день Нового года: кто из иноземцев не имел поместья, тот должен был требовать себе новую «кормовую память».

Никольские ворота — двойные, около них во рву под стенами находились львы: их прислала великому князю английская королева. У этих же ворот стоял слон, прибывший из Аравии.

Дальше шел Судный двор, или Земский двор, и цейхгауз; за ним друкарня или печатный двор. Далее была башня или цитадель, полная всякого порохового зелья. Затем — северные, Владимирские ворота. Около них — много княжеских и боярских дворов, протянувшихся до Ильинских ворот. Здесь была выстроена большая тюрьма, совсем как замок; в ней сидели пленники, взятые в плен на поле битвы в Лифляндии. На день тюремный сторож выпускал их по городу, а на ночь ковал в железо. Здесь же был и застенок.

Дальше до третьих северных, Варварских, ворот тянулись различные дома и дворы. На этой улице был выстроен еще большой двор с женской половиной: когда великий князь захватил и добыл Полоцк, здесь были заключены привезенные на Москву Довойна и некоторые другие поляки и их жены.

Далее, на Варварке был двор англичан, которые приезжают к Холмогорам. Еще дальше — Денежный двор. За всем этим находились торговые ряды. В каждом ряду торговали одним товаром. Ряды тянулись вдоль площади перед Кремлем.

На площади изо дня в день стояло несколько «малых» с лошадьми: всякий мог их нанять за деньги и быстро доставить из подгородных слобод что-нибудь, как то: рукописания, грамоты, расписки — и затем опять идти в Кремль по приказам.

Посредине города был заново отстроенный двор, в нем должны были лить пушки.

По всем улицам были устроены «решетки», так что вечером или ночью никто не мог через них ни пройти, ни проехать — разве что по знакомству со сторожем. А если хватали кого-нибудь под хмельком, того держали в караульной избе до утра, а затем приговаривали к телесному наказанию.

В Москве все епископы страны имеют свои особые дворы — в городе и слободах, равно как и все знатнейшие монастыри, священники и дьячки, воеводы и начальные люди, все приказы и дьяки, все воротники, до 2000 человек из мелкой знати, также имеют здесь свои дворы; изо дня в день они выжидали по приказам какой-нибудь посылки; как только в стране что-либо случалось, им давались наказы и их отсылали в тот же час.

Также были дворы у охотников, конюхов, садовников, чашников и поваров. Были посольские дворы и много других дворов иноземцев, которые все служат великому князю. Все эти дворы были свободны от государевой службы.

Но когда была учреждена опричнина, все те, кто жил по западному берегу речки Неглинной, безо всякого снисхождения должны были покинуть свои дворы и бежать в окрестные слободы, еще не взятые в опричнину. Это относилось одинаково и к духовным, и к мирянам. А кто жил в городе или слободах и был взят в опричнину, тот мог легко свои дворы в земщине или продать, или, разобрав, увести в опричнину.

А себе великий князь велел выстроить Опричный двор. Он был таков: великий князь приказал разломать дворы многих князей, бояр и торговых людей на запад от Кремля на самом высоком месте в расстоянии ружейного выстрела; очистить четырехугольную площадь и обвести эту площадь стеной; на одну сажень от земли выложить ее из тесаного камня, а еще на две сажени вверх — из обожженных кирпичей; наверху стены были сведены остроконечно, без крыши и бойниц; протянулись они приблизительно на 130 саженей в длину и на столько же в ширину, с тремя воротами: одни выходили на восток, другие — на юг, третьи — на север. Северные ворота находились против Кремля и были окованы железными полосами, покрытыми оловом. Изнутри — там, где ворота открывались и закрывались, — были вбиты в землю два огромных толстых бревна и в них проделаны большие отверстия, чтобы через них мог пройти засов; засов этот, когда ворота были открыты, уходил в стену, а когда ворота закрывались, его протаскивали через отверстия бревен до противоположной стены. Ворота были обиты жестью. На них было два резных разрисованных льва — вместо глаз у них были пристроены зеркала, и еще — резной из дерева черный двуглавый орел с распростертыми крыльями. Один лев стоял с раскрытой пастью и смотрел к земщине, другой такой же смотрел во двор. Между этими двумя львами стоял двуглавый черный орел с распростертыми крыльями и грудью в сторону земщины.

На этом дворе были выстроены три мощные постройки, и над каждой наверху на шпице стоял двуглавый черного цвета орел из дерева, с грудью, обращенной к земщине.

От этих главных построек шел переход через двор до юго-восточного угла. Там, перед избой и палатой, были выстроены низкие хоромы с клетью вровень с землей. На протяжении хором и клети стена была сделана на полсажени ниже для доступа воздуха и солнца. Здесь великий князь обычно завтракал или обедал. Перед хоромами был погреб, полный больших кругов воску.

Такова была особенная площадь великого князя. Ввиду сырости она была засыпана белым песком на локоть в вышину. Южные ворота были малы: только один и мог в них въехать или выехать.

Здесь были выстроены все приказы и становились на правеж должники, которых били батогами или плетьми, пока священник не вознесет за обедней даров и не прозвонит колокол. Здесь подписывались все челобитья опричников и отсылались в земщину, и что было здесь подписано, то было уж справедливо и в силу указа в земщине тому не перечили.

Снаружи слуги князей и бояр держали их лошадей: когда великий князь отправлялся в земщину, то верхом они могли следовать за ним только вне двора.

Через восточные ворота князья и бояре не могли следовать за великим князем — ни во двор, ни из двора: эти ворота были исключительно для великого князя, его лошадей и саней.

Так далеко простирались постройки на юг. Дальше была калитка, изнутри забитая гвоздями. На западной стороне ворот не было; там находилась большая площадь, ничем не застроенная.

На севере были большие ворота, обитые железными полосами, покрытыми оловом. Здесь находились все поварни, хлебни и мыльни. Над погребами, где хранился разных сортов мед, а в некоторых лежал лед, были сверху надстроены большие сараи с каменными подпорами из досок, прозрачно прорезанных в виде листвы. В них подвешивалась всякая дичь и рыба, которая шла главным образом из Каспийского моря, как то: белуга, осетр, севрюга и стерляди. Здесь была калитка, чтобы с поварень, погребов и хлебень можно было доставлять еду и питье на великокняжеский двор. Хлеб, который великий князь ест сам, несоленый.