— Я? Нет, я…

Но в этот момент перед ней вихрем пронеслись дни, прошедшие с того момента, как они решили дать шанс своей истинности. Она целовала Нэйра на прощание, но все остальное… Все остальное пытался делать он. Брал за руку, подставлял локоть, осторожно обнимал и ухаживал.

— В меня вбили слишком много правил, — признала Рианет. — Иногда я хочу что-то сделать, тянусь к тебе, а потом думаю о том, что подумаешь ты.

— Получается, ты думаешь за меня? — заинтересовался Келберд. — И как, получается?

— Судя по всему — не очень, — фыркнула Рианет. — Я давно хотела сказать, что люблю осеннее ночное небо. И что я бы очень хотела выбраться с тобой из общежития и полежать, посмотреть на звезды.

— Я бы тоже очень этого хотел, — серьезно сказал Нэйр. — Вот мы и пришли.

— Нас ждет доброе отношение и вкусная еда? — нервно хихикнула Рианет, увидев двух крепко сложенных монахов, стоящих по обеим сторонам широко распахнутых двустворчатых дверей.

— Скорее темная сырая келья и подчиняющий ошейник, — фыркнул Келберд. — Но, если что, я умею взламывать такие вещи!

Он задорно ей подмигнул и следом за деканом шагнул вперед. А Рианет, спеша за ним, не могла не подумать о том, какая нужда заставила Нэйра научиться обращаться с подчиняющим ошейником…

Миновав огромный зал, в котором то тут, то там можно было заметить прихожан, застывших перед безликими фресками, они прошли сквозь длинный узкий коридор и, наконец, оказались в небольшой круглой гостиной.

— Одна из башен скорби, — оценил декан, — подвал у нее весьма примечателен.

— Прошу, — невысокий худощавый жрец указал на кресла, — ожидайте. И прошу вас воздержаться от использования магии.

«Он сейчас просто взял и все подтвердил, — пронеслось в голове леди Дельсийе. — Нет, я и без этого поверила Нэйру, но… Получается, что храмовники не сожалеют о прошлом?!»

Рианет и ранее не была религиозной, но сейчас… Она почувствовала, как в ней поднимается волна отвращения.

Но Нэйр и декан оставались спокойными, а значит, и она должна была держать себя в руках. Тем более что долго ждать не пришлось. Дверь беззвучно распахнулась, и в комнату вошел высокий, крепко сложенный мужчина. Такому больше подходил двуручный меч, чем монашеское одеяние.

— Верховный жрец не смог почтить нас своим визитом, — отметил Лин-Торванс.

— Он отдал все свои силы Империи и сейчас восстанавливается, — обронил монах.

— Десять лет уже восстанавливается, — усмехнулся декан, — а восстановиться никак не может.

— Если боги будут милосердны, то Верховный жрец прибудет на турнир, — обронил монах.

У Рианет по спине побежали мурашки. Это клятое межакадемическое соревнование становилось все более странным и пугающим! Никогда такого не было, чтобы столько важных и благородных людей интересовались играми студентов.

«Младшие сыновья и дочери, родственники и друзья, а также простые, не одаренные магией люди — вот кто занимал все места на трибунах», — пронеслось в голове Рианет.

— Помолимся за здоровье Верховного, — с легкой издевкой бросил декан. — Однако же мы прибыли ради расследования, монах. Ты ведь не имеешь имени, верно? Один из претендентов на посох Верховного, ты заранее отказался от имени.

— Боги безымянны, — напомнил жрец.

— А вы бог? — удивилась Рианет.

— Ни в коем случае, — он бросил на нее задумчивый взгляд, — но, приближаясь к ним, мы считаем правильным отказаться от того, чего они лишены.

— Что же будет, если вы подойдете совсем близко? — Леди Дельсийе нахмурилась. — Придется храмы перестраивать.

— Ему пары фресок хватит, — рассмеялся декан, — личная башенка будет лишней.

По лицу монаха пробежала тень, и он, сев в пустующее кресло, скорбно произнес:

— Насмешки не ранят благочестивых людей. Разбирательство назначено на более позднее время. Вас позвали раньше — ради леди Рианет Дельсийе.

Подавив рефлекторное: «Что?!» — она лишь сдержанно улыбнулась:

— Это огромная честь, монах.

Бровь жреца дернулась, и Рианет поспешила добавить:

— Если я обратилась к вам неправильно, то… Прошу, поправьте меня.

— Все верно, — монах покачал головой, — но я вижу, что вас уже не спасти. Вы находитесь под опекой колдуна с чудовищным, попирающим законы вселенной даром. Храм может принять вас под свое крыло, леди Дельсийе. И если вы переживаете за свое благосостояние, то поверьте: никакое ваше имущество храм не интересует.

— Я бы не осмелилась думать о храме так, как вы мне сейчас предложили, — ровно проговорила Рианет. — Однако же я отклоняю вашу просьбу без малейших сожалений.

«Приличный человек сказал бы «к моему огромному сожалению» или «я вынужден», — подумала леди Дельсийе. — Но я не собираюсь вступать в полемику».

— Храм может многое вам дать, леди Дельсийе, — продолжил монах. — Все ваши прошлые клятвы будут разорваны, учитывайте это. Абсолютно все.

— У меня нет клятв, которые я бы хотела разорвать, — немного удивленно ответила Рианет.

Жрец вскинул бровь:

— Разве? Сейчас, когда у вас есть деньги и дом… Разве вы не хотите занять подобающее вам место на факультете Арифмантики?

Недоумение, очевидно, отразилось на лице Рианет, потому что жрец откровенно добавил:

— Не лгите, леди. Мы знаем о вашем увлечении арифмантикой.

Справившись с собой, леди Дельсийе ровно проговорила:

— Я не покину факультет боевой магии по своей воле. По чужой тоже.

Тут декан поперхнулся воздухом и с интересом спросил:

— А если я попытаюсь вас отчислить?

— Я буду сопротивляться законными способами, — отчеканила Рианет. — Факультет Арифмантики подождет. У магов жизнь длинная, я успею выучиться и отработать свои обязательные годы. Успею изучить этот мир своими способами и позднее вернусь в Академию. Или не вернусь — возможно, я открою свой способ изучения магии. Иными словами, сейчас меня ни в коей мере не привлекает факультет.

Нэйр, сидевший в соседнем кресле, послал ей улыбку:

— Ты украшение нашего факультета.

— Только храм может встать между вами и чудовищем, которое взрастили Санталовы горы, — так же спокойно и почти доброжелательно сказал жрец. — Будем откровенны, в этой комнате находятся сразу два монстра. Два некроса. И один из них явно пытается запутать вас, леди. Вы знаете,