Однажды Лора повстречала сэра Тимоти в более серьезном настроении. Это было после того, как ночью сильный ветер повалил два великолепных вяза у края подпорной стенки канавы, и сэр Тимоти позвал девочку пойти с ним и посмотреть на повреждения. Зрелище оказалось печальное. Деревья были выворочены с корнями, стволы их повисли над канавой, касаясь ее дна поломанными ветвями и сучьями. Сэр Тимоти так расстроился, словно это были его единственные деревья. В его глазах стояли слезы, когда он твердил:

– Я бы ни на что их не променял! Они росли тут всю мою жизнь. Собственно, эти вязы были первое, что я увидел, ведь я родился вон в той комнате. Видишь окно? Во всем повинна проклятая подпорная стенка. С этой стороны для корней не было места. Я бы ни на что их не променял!

И Лора оставила его сокрушаться в одиночестве.

Хотя в тот ранний час, когда в парке появлялась юная письмоноша, людей там было совсем мало, он был открыт для всех. Летними воскресеньями туда ходили гулять влюбленные парочки, бедным сельчанам разрешалось собирать там валежник для каминов; однако в рощи и перелески доступ был закрыт, особенно весной, когда гнездилась пернатая дичь. В таких местах имелись предупреждающие таблички, грозившие нарушителям карой, и хотя Лора считала себя в какой-то мере лицом привилегированным, она забиралась в эти места украдкой, посматривая, нет ли рядом егеря. Но он был стариком и, как говорили, уже не справлялся со своей работой; его коттедж стоял на лесной поляне на другом краю поместья, и Лора его ни разу не видела.

Она бродила из рощи в рощу, собирала колокольчики или цветущую черешню, искала птичьи гнезда и почему-то не находила. Но как-то майским утром, на второй год своей работы почтальоном, Лора зашла в рощицу, где росло несколько ландышей, и обнаружила с полдюжины гнезд, а когда спускалась с высокой насыпи, окружавшей рощу, столкнулась лицом к лицу с незнакомцем. Это был молодой человек в костюме из грубого твида и с ружьем на плече. Девушка решила было, что это один из племянников сэра Тимоти или другой гость из особняка, хотя, конечно, ей следовало помнить, что в это время года гости сэра Тимоти с ружьями не расхаживали. Но когда незнакомец указал на предупреждающую табличку с надписью «Нарушители будут привлечены к ответственности» и довольно резко осведомился, какого черта она здесь шляется, Лора сообразила, что это, должно быть, лесник. Выяснилось, что он – новый младший егерь, которого наняли для выполнения работы за недужившего старика, отказавшегося, однако, уходить на пенсию.

Это был высокий, хорошо сложенный молодой человек лет двадцати пяти, с небольшими светлыми усиками и очень светлыми голубыми глазами, которые на фоне его смуглой кожи казались еще светлее. Черты его лица можно было бы назвать красивыми, если бы не застывшая в них жесткость. Они немного смягчились, когда Лора в качестве извинения за свое вторжение протянула молодому егерю букетик ландышей. Он выразил уверенность, что девушка не хотела причинить никакого вреда, но фазаны еще высиживают яйца, и он не может позволить, чтобы их тревожили. В последнее время тут чересчур много подобных посягательств (Лора задумалась, чьих именно) и слишком много расхлябанности, слишком много расхлябанности, повторил он, точно только что изобрел это слово и был им очень доволен, но это пора прекращать. Затем, все еще следуя за Лорой по пятам по узкой тропке, будто не желая спускать с нее глаз, егерь спросил, не подскажет ли она ему дорогу до Фоксхиллской рощи, поскольку это его первое утро в поместье и он еще не изучил местность. Когда Лора показала дорогу и молодой человек понял, что ее собственный путь пролегает мимо этой рощи, он смягчился настолько, что предложил идти вместе.

К тому времени, как они добрались до рощи, Лорин спутник совсем оттаял. Он поведал, что его зовут Филип Уайт. До сих пор он работал под началом своего отца, старшего егеря в одном имении близ Оксфорда, но теперь приехал в Кэндлфорд-парк с расчетом занять место старшего егеря, после того как бедняга Читти скончается или уйдет на покой. Вслух Филип этого не сказал, но сумел создать впечатление, что, согласившись немного послужить под руководством Читти, сделал одолжение не только сэру Тимоти, но и всей округе. Отцовское поместье (он называл его отцовским, как Гиринги называли «нашими» оранжереи) было больше и сохранилось лучше, чем это, оно принадлежало весьма знатному вельможе с древним титулом. На титул, в отличие от поместья, Филип не претендовал, но явно ощущал на себе отблеск его славы.

Лора покосилась на молодого человека. Нет. Он говорил совершенно серьезно. На его лице не было улыбки, в светлых глазах – ни тени насмешки, лишь слабый интерес к своей собеседнице. Перед тем как они расстались, Филип показал Лоре фотографию своей сестры, работавшей в магазине тканей в Оксфорде. Это была улыбающаяся девушка в вечернем платье, предназначенном для какого-то танца, с белокурыми локонами, собранными на макушке. На Лору она произвела большое впечатление.

– В нашей семье все хороши собой, – заявил Филип, убирая фотографию в нагрудный карман. Также он описал образцовый коттедж своих родителей в знаменитом поместье и поведал о великолепных охотах, устраивавшихся его хозяином, куда валом валили герцоги, лорды и миллионеры; вероятно, Лора услышала бы еще много занимательного, если бы, ощутив укол совести, не пробормотала:

– Мне действительно пора идти, иначе придется бежать всю дорогу.

Она ничего не рассказала ему о себе, а он не задавал никаких вопросов, лишь поинтересовался, где она живет и часто ли ходит этой дорогой. Взбираясь на перелаз, Лора случайно оглянулась и увидела, что Филип все еще стоит там, где они попрощались. Он неловко помахал ей рукой, и девушка решила, что больше не встретится с молодым егерем.

Но она видела Филипа Уайта не в последний раз. После этого он чуть ли не ежедневно в какой-то момент возникал на пути во время ее прогулки. Поначалу выскакивал из какой-нибудь рощицы с ружьем и делал вид, что удивлен; но уже вскоре открыто шагал по тропинке навстречу Лоре, разворачивался и шел рядом с ней через парк, пока их было не видно из окон особняка. Лора лишь в самое первое утро сообщила мисс Лэйн новость о появлении нового помощника егеря, который спросил у нее дорогу до Фоксхиллской рощи, впоследствии же никому не рассказывала об этих свиданиях, а поскольку встречались они на самом безлюдном участке ее маршрута, никто