и холста. Захватить момент, запечатлить крохотный эпизод того, как именно он воспринимал мир и показать всем вокруг.

Его уникальный подход, богатое воображение, буйство неожиданных красок и угол, с которым он рассматривал классически темы — эти факторы позволили Малькольму захватить мир живописи подобно лесному пожару. Его картины становились классикой, частные коллекционеры грызли друг другу глотки, мечтая заполучить очередной экземпляр, а Мел все еще пытался следовать за своей мечтой. Он мечтал показать людям, что именно так он видит реальность и что это все окружающее нас гораздо глубже, чем мы можем себе представить.

Слепые восхищенные глаза. Глухие благодарные слушатели. Безмолвные речи восторженных зрителей. Его мечте не суждено было сбыться. Мел сражался с человеческим невежеством долгих двадцать лет, стараясь перекроить их восприятие. Пытался раскрыть глаза, подарить слух и подобрать подходящие слова. Он слишком поздно осознал, что путь гения это всегда путь одиночества. Один из величайших художников своего времени, Мел забросил кисти, краски и масла, когда осознал простую правду:

То, как он видит мир — доступно только ему одному

Во всем мире не было другого такого творца. Тогда зачем нужны были эти попытки? К чему он стремился? Неужели вся его жизнь была простой ложью? Он обманывал самого себя, стараясь раскрыть человечеству глаза, но все, чего он добился, так это еще большего отдаления от общества, считающего его «особенным».

Это клеймо уже было не смыть. Оно как водостойкая краска, как татуировка — навсегда украшало тело Мела. Известность и популярность ставили жесткие рамки, запрещая ему двигаться самостоятельно. То, что он считал благом — стало клеткой. Она помогла ему найти выход.

Мел прекрасно помнил тот день, когда валялся посреди поломанных мольбертов и разорванных холстов с опустошенной бутылкой виски в зажатой руке. Она силой затащила его в душ, а потом предложила отправиться с ней в другой мир. В тот, где он может быть не всемирно известной надеждой современного изобразительного искусства, а стать простым парнем, который решил провести время с друзьями. Камилла открыла для него мир ВиртРПГ, подарив Мелу второе рождение.

Девушка не могла предугадать, что произойдет дальше. Как могла она рассчитать, что одержимый своими внутренними демонами парень сможет в кратчайшие сроки стать одним из лучших виртуальных геймеров мира. И изберет для себя путь «убийства игроков». Талантливый человек — талантлив во всем, так она ему постоянно говорила, а он не хотел расстраивать ее надежд. Поэтому Мел, позабыв о рисовании, всего себя посвятил оттачиванию мастерства убийства игроков. И стал одним из лучших в этом ремесле.

Они как раз собирались устроить сходку и обсудить новую игру, куда их закрытая гильдия охотников собиралась «залететь на релизе». У них было несколько идей и последнее совещание должно было состояться как раз в тот день, когда с небес посыпались звезды. Мел готов был к выбору класса, знал, какой выбор сделать, чтобы присоединиться к Камилле и разнести вдребезги всю столицу.

Но фиолетовая пятиконечная Звездочка вдруг заговорила с ним. Тогда еще Мел не знал, что это означает. Ничего не знал об Аномальных Звездах и о том, какая судьба ему предстоит, поэтому посчитал, что вокруг происходит чертовщина, а то, что инопланетная система с ним заговорила — не так уж и странно в сравнении со всем остальным.

*Привет! Рекомендую тебе выбрать класс Художник! Я чувствую в тебе полное соответствие этой профессии! Выберешь ее и в скором времени тебе откроется уникальный способ прокачки!*

Мел поверил. И с того самого мгновения мир перед ним открылся вновь. Краски, игра света и тени, перспектива и сама суть вещей вновь изменилась. Стала еще глубже, еще фантасмагоричнее. Его дар стал отчасти и его проклятием. Пассивные навыки класса Художника усилили то, на что Мел был способен безо всяких Звездных Ассистентов. Его мастерство и скорость написания картин возросла настолько, что парень сам испугался своих новообретенных возможностей. С каждым поднятым уровнем, с каждой сменой класса его восприятие усиливалось. Он рисковал потерять связь с реальностью, рисковал навечно отправиться в мир, где каждый предмет открывал для него свои секреты, распадался на различные текстуры, растекался красками и разваливался на запчасти. Он мог заглянуть в суть любого предмета, любого существа — всего на свете и увидеть его живописную составляющую. Если бы не Табита, его Звездный Ассистент, Мел вряд ли смог бы сохранить связь с реальностью.

Сейчас талант вновь обернулся против него. Сонм демонов кружил и пел хвалу тем, кого Мелу следовало нарисовать. А его художественное восприятие заставляло его внимательно слушать, воспринимать и представлять все ужасные сюжеты, о которых пели демоны. Все вокруг казалось слишком реальным, слишком осязаемым — это сводило с ума, события гордости голодных псов не были прекрасными. Они рассказывали о том, как великие монстры пожирали врагов и становились сильнее. Как смаковали убийства, сдирали хрустящую кожу, точили зубы о ломкие кости и упивались теплыми фонтанами крови.

*Ты справишься, Мел. Ты справишься.*

Табита твердила ему раз за разом. Звездочка пела ему колыбельную, стараясь заглушить песни уродливых демонов, танцевавших и корчащих рожи за золотой клеткой. Три холста на трех мольбертах и три существа, которых Мелу надлежало изобразить. Все трое считались одним неразделимым монстром и о них говорили как о едином целом, но все же они были разными, со своей индивидуальностью и своими предпочтениями. Одинаковые и разные. Единые и неразделимые, но все же индивидуальные и уникальные. Художник метался от одного холста к другому, выбирая краски, мастерски орудуя кистями, перебирая цвета и меняя перспективу. В его сознании не было места для воспоминаний или других мыслей, мозг полностью утонул в ужасающей красоте, которую создавал Малькольм.

Лихордка захватила его сознание, он даже не пытался вытирать пот со лба, его голубые волосы спутались, намокли и упали на глаза, которые светились истинным Творческим Порывом. Он жил лишь ради этих трех полотен, не думая о своих покалеченных ногах, которые отдавали болью каждый раз, когда он неуклюже переступал с одной мягкой подушки на другую. Мел не думал более ни о чем, кроме завершения своих трех шедевров. В этот момент он был послушным шутом, трудящимся на потеху своему господину.

Как мог он оказаться в подобной ловушке?

Еще до того, как он пробудился от перехода в портал — уже был пойман. Стоило ему только открыть глаза, как Мера’Ценн’Гор с алмазами вместо глаз всадил ему тонкую длинную спицу прямо в брюхо, пригвоздив к земле. Мел хотел вырваться, но вторая спица пробила легкое. Он бы умер, если