Надя совсем не понимала меня, говорила, что я совершаю большую ошибку, поменяв такого надежного человека на совершенного непонятного для меня и для нее, но любимого Джонатана, который, как Фигаро то тут, то там. Она практически каждый вечер проводила со мной, и все пыталась меня отговорить, не совершать необдуманных поступков. Но все-таки сдалась, видя мои сияющие глаза, когда я рассказывала о Коуле.

– Надеюсь, ты справишься, – наконец, заключила она. – Любовь обычно преодолевает все препятствия. Знай одно – на меня ты всегда можешь рассчитывать.

Я знала, что Надя очень хорошая подруга и, что она никогда бы меня не бросила и не подвела, за что была благодарна ей. Но я так же знала, что если что-нибудь и пойдет не так, то я никогда не вернусь в Москву.

***

Три недели пролетели очень быстро, практически незаметно, пока я решала вопрос с визой, работой и вещами, которые собиралась брать с собой. Все это походило на балаган, который одновременно пугал и радовал. И все же я не могла думать ни о чем, кроме Джонатана. Иногда я сомневалась, когда начинала прокручивать в голове все доводы Нади. Думала о том, что вряд ли я нужна Коулу, что он может говорить все, что угодно, но расстояние и все проблемы, связанные с этим тоже, никому не были нужны. Тем более, когда ты вертишься в кругах, где вокруг тебя одни красотки с четвертым размером груди и губами-пельменями. Не знаю, как я держалась и не поддавалась панике, наверное, меня спасали долгие разговоры с Натаном, который на каждое мое «а если» находил убеждающие доводы. Поэтому сейчас я ступала по трапу в Хитроу и направлялась к таможенному контролю.

Том встречал меня в белой футболке, голубых джинсах, с длинными волосами и цветами, выглядело это смехотворно и неуместно, что заставило покраснеть. Сам он радостно шагнул навстречу и хотел поцеловать в губы, но я увернулась, подставляя щеку. Похоже, теперь я думала, что не смогу со всем этим справиться так легко, как представляла себя.

– Ты все еще злишься на меня? – раздраженно спросил он, беря мой чемодан.

Откуда-то сбоку нас ослепила вспышка, потом еще одна и еще, я даже не успела подумать на что могу злиться, пытаясь прийти в себя происходящего вокруг, когда посыпались вопросы, теперь они адресовались Страуду. Они звучали бесцеремонно и громко.

– Поговорим позже, – сухо сказал Том и, взяв меня за руку, потащил быстрее за собой. – Идея, чтобы Джонатан помог Лиззи проводить тебя, была неудачной.

Он заглянул мне в глаза, в его я увидела надвигающийся ураган.

– Вы знаете, что ваша девушка недавно была замечена с мистером Коулом? Вы все еще поддерживаете дружеские отношения? Или у вас тройничок?

«Все хорошо. Все будет хорошо.», – я повторяла это как заклинание, пока мы бежали к такси. Рука Тома держала меня крепко и сжимала сильнее, когда вопрос о том, что пока его не было, я грела постель Натана, не вывел его из себя.

– У нас все хорошо, – прокомментировал он, сквозь до боли сжатые челюсти, а потом затолкал меня в салон лондонского такси.

В прокуренном автомобиле я чувствовала себя немногим уютней, чем в зале аэропорта. Том приземлился, наконец, рядом, прижимая мою голову к своей груди, и ругал папарацци. А мне хотелось плакать. Оказывается, я совсем не понимала, что это за люди.

Мы вернулись к нему домой, и я сразу же хотела начать разговор, как только мы перешагнули порог, но он только быстро клюнул меня в губы и сказал, что разговаривать будем вечером, а сейчас он очень торопится. У него встреча, а мне стоит отдохнуть от перелета.

Он оставил меня одну, сидеть в квартире и понимать, что моя уверенность в разговоре постепенно угасала, а страх выяснения отношений все больше охватывал, заключая в цепкие объятья.

Весь день я не находила себе места, меряла квартиру, шагая из угла в угол, смотрела телевизор, пила кофе, дышала сырым лондонским воздухом на балконе, разговаривала с Джонатаном по телефону, но так и не дождалась Тома. В двенадцать меня сморил сон, в котором я обнимала Коула.

В реальности это был всего лишь Том вместе со мной в кровати. Он спал спокойно, распластав по всему матрасу ноги. Мне пришлось дотронуться до него, чтобы встать, Страуд в ответ потянулся и приоткрыл глаза. Мы долго и пристально рассматривали друг на друга, пока он не расценил все это по-своему, одним движением переворачивая меня на спину и подминая под себя. Его глаза горели желанием в опасной близости, и я выставила руки вперед, отгораживаясь от него. Но это его не остановило, он развел их в стороны, прижимая к матрасу, а сам обрушился с поцелуем на губы. Мне приходилось сопротивляться всем телом, но, когда я отвернулась, он схватил меня за волосы и повернул лицо к себе, заставляя отвечать на поцелуй. Я колотила его по плечам и кричала, что я не хочу.

– Не трогай меня! Отпусти! Я тебя ненавижу!

Схватив меня вновь за запястья, он с силой тряхнул меня и, усмехнувшись, швырнул на кровать, перекатываясь и устраиваясь рядом. Я видела, что эта борьба заводила его, меня же она довела до слез. Наконец, до меня дошло, что я скорее всего не смогу с ним поговорить по-человечески.

– Я не буду тебя трогать, пока ты сама не попросишь.

Саркастичная улыбка растянулась на его лице. Я села на кровати, вытирая руками губы, стирая мокрые мерзкие следы его слюны.

– Ты… Идиот… Я не буду просить. Мне надо поговорить с тобой и все!

Страуд, не обращая внимания на мои слова, игнорируя и меня, спустился с кровати и пошлепал босыми ногами в ванную комнату, на ходу бросая:

– Поговорим позже. Сейчас у меня нет настроения.

Я тоже вскочила с кровати и схватила его за руку, поворачивая к себе. Он выглядел дерзко с новой прической, лицо его чуть похудело или так казалось по прошествии почти месяца. Том был красив, модельной красотой, от которой у некоторых девушек сносило крышу, только я теперь находилась в другом лагере.

– Нет, ты выслушаешь меня! – я повысила голос, и мои слова отдались звоном от кухонной перегородки.

– Нет! – он выдернул руку и сложил их на груди, закрываясь. – Я не собираюсь слушать тебя сейчас! Или ты передумала и решила попросить меня? Вернемся в кровать?

Я отступила назад.

– Нет, – сказала уже не так уверенно.

– Тогда поговорим позже. Сейчас я в душ, потом по делам. Вернусь к вечеру.

Я растерянно стирала слезы со щек, когда за ним хлопнула дверь ванной комнаты. Время тянулось, но ничего не решалось. И Страуд вел себя так, как будто все знал и просто издевался. Я хотела позвонить Джонатану, но боялась его расстраивать. Мне стоило самой все это утрясти.

Весь день я опять металась по квартире, но в этот раз я успела собрать кое-какие вещи, чтобы покинуть ее при первой же возможности. Чемодан я так и не разбирала, лишь доставала, если что-то было нужно.

Но терпение заканчивалось, и я уже собиралась написать Джонатану, чтобы связаться с ним по скайпу, когда входная дверь открылась и на пороге появился Страуд. В руках он держал большую коробку и пакет. Оставив верхнюю одежду в холле, Том подошел ко мне.