– Потому что сегодня омовение прошло легко, – пояснила Зора. – И потому что ты нам помогала.

– И потом, постепенно ты к этому привыкаешь. Чем меньше сопротивляешься силе, тем проще ее отпустить и тем легче тебе будет потом, – сказала Мари.

– Буду иметь в виду, – сказала Данита. Она собралась отвесить своим Жрицам церемонный поклон и попрощаться, но остановилась и перевела взгляд на Антреса. – Вы с Баст останетесь сегодня здесь или вернетесь в нору Мари?

Прежде чем ответить, Антрес бросил взгляд на Баст, которая с громким урчанием потерлась о ногу Даниты.

– Мы останемся здесь. Баст нравится в родильной норе.

По лицу Даниты скользнуло облегчение.

– О, хорошо. Ты не возражаешь, если она немного со мной полежит? Сейчас почти ночь, а мне… ну, мне бы спалось гораздо лучше, если бы я не боялась, что в нору придут мужчины.

– Мы не позволим им тебя тронуть. Никогда, – твердо сказала Мари. – Не нужно бояться.

– Умом я это понимаю, но…

– Баст хочет спать рядом с тобой, – сказал Антрес. – И если кто-нибудь приблизится к норе, я сразу же об этом узнаю. Баст мне скажет.

– Спасибо.

Данита искренне улыбнулась Антресу, и Мари заметила, как на лице наемника промелькнуло удивление. Очевидно, до этого момента Антрес еще не испытывал на себе могущество улыбки Даниты – улыбки, которая превращала ее из миловидной, но вполне обыкновенной девушки в настоящую красавицу с лучистыми глазами. Когда рысь и девушка медленно двинулись к лестнице, ведущей к норе, Антрес проводил их взглядом.

– Помни о том, что я говорила, – вполголоса шепнула Зора Антресу.

– Что? – переспросила Мари.

– Ничего! – торопливо сказали Зора и Антрес.

Мари собиралась нацепить суровое выражение лица и хорошенько на них надавить, но тут Ник протянул ей руку. На раскрытой ладони лежала деревянная фигурка животного с выгнутой шеей и мощным, но изящным телом.

– Это эквин, – пояснил Ник. – Я вырезал его для тебя.

– О Ник! Какая красота! – Мари вертела фигурку в руках, наслаждаясь ее гладкостью и завороженно разглядывая величественное животное.

– Их еще называют лошадьми. И это не оскорбление, – заметил Антрес.

– Так это и есть животное Всадников ветра? – Зора подалась вперед, чтобы получше рассмотреть фигурку. – И ты говоришь, они такого размера, что на них может ездить человек?

– Люди, – поправил ее Антрес. – Я видел трех девочек не старше Даниты на спине одной лошади. Но не все они такие большие.

– Сложно в это поверить, – призналась Мари. – Но мне не терпится увидеть их своими глазами.

Взгляд Антреса затуманился воспоминаниями.

– Когда по равнине несется табун лошадей, от их топота дрожит земля.

– Звучит жутковато, – сказала Дженна.

– Их не стоит бояться, если они твои друзья, – сказал Антрес. – В таком случае ты понимаешь, что ты под защитой. Против них не выстоит даже рой насекомых.

– Богиня великая! Даже насекомые? – повторила Зора.

– Впечатляет, – сказал Ник.

– Хотел бы я это увидеть. – Дэвис встал и вытер руки о штаны. – Пойду сменю Шену, чтобы она могла поесть. И, пожалуй, сегодня я останусь в родильной норе. Мне тоже в ней нравится. – Он отрывисто свистнул, и Кэмми покинул группу увлеченных ужином псов и заспешил к своему спутнику, вывалив язык и по-собачьи улыбаясь.

– Он хоть когда-нибудь бывает не счастлив? – поинтересовалась Изабель и осторожно протянула руку к маленькому пшеничному терьеру, который, так и не дойдя до Дэвиса, свернул к ней, чтобы она могла почесать его за ушами.

– Нет, Кэмми предпочитает быть счастливым. Особенно теперь, когда его не донимает Одиссей. Можешь гладить его, когда пожелаешь, Изабель. Он обожает внимание, особенно от хорошеньких девушек.

Кэмми, рисуясь, зафыркал и запрыгал вокруг хихикающей Изабель.

– Он любит пококетничать, – улыбнулась Роза.

– В этом секрет его обаяния, – сказал Дэвис. – Ну, хватит болтать. Кэмми, пора за работу.

Дэвис подхватил свою пустую миску и кружку и вместе с Кэмми направился к главному костру, где передал их присевшей отдохнуть Шене.

– Я хочу добавки, – сказала Мари Зоре. – Не знаю, что ты сделала с клубнями стрелолиста, но они еще вкуснее, чем обычно.

– Я нашла в кладовой мешочек соли. Соль да чеснок – вот и весь секрет отменного вкуса.

– Вкус отменный, это точно. Я за добавкой. Сейчас вернусь!

Она наклонилась и поцеловала Ника, даже не задумываясь над тем, до чего естественным стало для нее это действие – как приветствие, как прощание или просто потому, что ей нравилось его целовать, – пока не выпрямилась и не поняла, что все вокруг смотрят на нее.

Ник улыбнулся и пожал ей руку, притягивая ближе, чтобы прошептать на ухо:

– Делай то, что хочется, Мари. Пусть себе смотрят.

Она сжала ему руку в ответ и расправила плечи, не обращая внимания на любопытные взгляды.

Клубни стрелолиста были присыпаны золой в ямке неподалеку от идола Матери-Земли, вырастающего из плодородной почвы. Мари присела на корточки, пытаясь сообразить, как бы выхватить из тлеющих углей раскаленные клубни и при этом не обжечься, когда ее внимание привлекло движение на краю поля зрения. Она повернула голову и увидела, что перед Матерью-Землей стоит, запрокинув голову, мужчина. Рядом с ним сидел маленький светлый терьер.

«Дэвис? Что он делает у Матери-Земли?» – подумала Мари и, ведомая любопытством, зашагала к нему. Когда ей оставалось пройти всего несколько футов, Дэвис опустился на колени и вырвал из земли у подножия идола клочок мха. Потом он достал что-то из кармана и положил этот предмет в получившуюся дыру, затем снова прикрыл ямку мхом. Он поднялся, глядя в безмятежное лицо Богини.

Мари тихонько прокашлялась, и Дэвис подпрыгнул от неожиданности.

– О, Мари. Я тебя не заметил.

– Привет. Я пришла за клубнями стрелолиста и увидела тебя рядом с Богиней… – она осеклась, сообразив вдруг, как навязчиво, должно быть, себя ведет. – Конечно, я не возражаю. Я не это имела в виду.

Дэвис кивнул.

– Я знаю, что ты имела в виду. Тебе интересно, что я тут делаю.

– Еще как, но я не хочу навязываться. Это твое дело. Твое и Богини.

– Она с тобой разговаривает? – тоскливо спросил Дэвис.

– Пока нет. Но с мамой она говорила постоянно. И, думаю, она разговаривает с Зорой.

– Как считаешь, Богиня может снизойти до кого-нибудь, кроме Землеступов?

– Думаю, Великая Мать-Земля принадлежит всем, а не только Землеступам, – ответила Мари и, услышав в своих словах голос Леды, почувствовала умиротворение и одновременно тоску по матери. – Так что, наверное, это возможно. Дэвис, я не стану настаивать на ответе, если это что-то личное, но что ты только что здесь закопал? – Мари указала на клочок земли у подножия идола.