— Внешность не важна для тебя, но есть ведь ещё множество людей, которые будут смотреть на меня, как на твоего мужчину.

Нико до сих пор стоял у постели возлюбленной на коленях, хотя они давно уже знали, что она простила его побег. Может быть, он не мог простить себя сам, а может, чувствовал, что это пригодится, когда он примет важнейшее решение в своей жизни через несколько минут.

— Поверь мне, я и не такие вещи тоналкой прятала. К тому же, татуировки у тебя красивые. Мне нравятся, хоть я и видела до сих пор не все, — Этель шутливо подмигнула любимому, что едва ли можно было теперь отличить от моргания. Она довольно улыбалась, ощущая, что снова обретает силу. Не волшебную, духовную, но сейчас и этого было достаточно. О большем она и не просила бы, пусть даже Нико ещё не дал согласия, но он был рядом, держал её руку и устало улыбался её шуткам. Этого было достаточно, чтобы чувствовать себя живой.

— Прости, что меня не возбуждает военное положение в стране, — Нико наклонился и прижался щекой к тыльной стороне ладони Этель. Нежная и тёплая, она была живой и была с ним. Самые худшие страхи уже остались позади. Если он справился с этим, почему бы не справиться с управлением страной?

С детства солдат, ребёнок дисциплины и полной меры, Нико уже давно привык не просить больше, чем ему нужно. Он знал, что имел, чего это стоило, и где его место, а о большем не мечтал не только по привычке, но и от нежелания. Он был полностью удовлетворён своей жизнью, не думал наперёд и наслаждался мимолётным однодневным весельем. Но теперь в один момент всё перевернулось, и он должен был выбирать.

Решить. Готов ли он идти за любовью вверх, к самым звездам? Нет. Готов ли её потерять? Никогда. Казалось, ответ очевиден, но голос разума предостерегал, терзая опасениями. Всего несколько месяцев они вместе, знакомы недавно, и как бы сильно не тянуло друг к другу, не рановато ли было даже думать о свадьбе?

Нико не пугал холод лезвия на шее, ежедневные битвы он готов был сносить с улыбкой, и только мысли о свадьбе заставляли его дрожать.

Но когда он слушал голос разума?

— Выйдешь за меня, моя маленькая фея? — негромко спросил, поглядывая на возлюбленную снизу вверх. — У меня, правда, пока нет кольца или цветов, но есть кое-что получше. Я знаю, что не хочу тебя отпускать, никогда. Хочу быть рядом, чего бы мне это ни стоило.

Этель шумно сглотнула, ошарашенно глядя на резко изменившегося Нико. Она понимала, что, если они будут вместе, рано или поздно до этого дойдёт. Тем более, когда речь заходит о том, чтобы наследовать престол. Но эта внезапность огорошила даже её.

— Я… Я ведь ещё маленькая, сам говорил! — первая попавшаяся отговорка слетела с языка сама собой. Последняя попытка защититься.

— А управлять страной не маленькая? Все равно придется эмансипироваться, — буднично проговорил Нико, умилённо улыбаясь.

— Тебе легко говорить… — Этель прикусила губу и нервно сжала его руку. Если бросаться в омут, то с головой. Не об этом ли она мечтала несколько минут назад? Быть с ним, иметь опору, чтобы не сойти с ума от утраты себя. — Впрочем, если ты настаиваешь, как я могу отказать. Мне говорили, что старших надо слушаться.

Когда они счастливо отсмеялись, подлечив раны душевные, пришлось с сожалением вспомнить и о свежих ранах тела.

— Когда мы были там… я не могу вспомнить точно, но, кажется, что кто-то…

— Мэтт, — Нико подал принцессе ещё воды, когда ей стало тяжело говорить. — Да, мы все были также поражены. Он сильно изменился после случившегося с Эдит, как будто повзрослел… Основной узконаправленный удар принял на себя он, а тебе досталось рассеянной энергией. Поэтому его просто прошло насквозь, а у тебя… — Нико замялся, подбирая слова, чтобы не слишком шокировать Этель. — БОльшая площадь повреждений.

— У меня была пыльца, — девушка нервно коснулась расцарапанной осколками груди. Тонкие полоски запёкшейся крови на коже ощущались, будто всего лишь приклеилась ниточка. Но их узор, напоминавший взрыв, все же отсылал к тому, что это не просто маленькое недоразумение. — Она должна была помочь, чтобы и шрама не осталось, кроме крыльев…

— Да, но так как рядом был ещё и Мэтт, она рассеялась на исцеление сразу двоих. Шрамы, к сожалению, остались, но вы оба выжили. У нас могло не быть и этого, — Нико понимал, что они приближаются к самому тревожному обсуждению, и заключил руку Этель в своих. — Только сильно не переживай из-за этого, ладно? Главное, что ты спаслась.

Девушка тяжело дышала. Ей вдруг представилось, что под повязками, скрывавшими теперь её лицо, только чёрный мрак. Следы смерти на её коже, покрывающие половину тела, что может быть хуже для юной красотки?

— Насколько всё плохо?

Взгляд загнанного зверя. Испуганного, задушенного безысходностью, вдруг вмиг уничтожившей всю смешливую радость, ещё недавно полноправно владевшую ситуацией. Испещренное ранами лицо защипало от слёз.

Нико не мог бы сказать ничего иного. У него не было выбора.

— Всё нормально.

***

Приморозило. Покрытая инеем трава переливалась на местном солнце всеми цветами радуги. Искрящиеся точки слепили глаза в своём обилии и очаровании.

Он сидел на краю полуразваленной тренплощадки. Обнял ноги руками, уронил голову на колени. В одних шортах. Чёрные волосы покрыты тем же искрящимся инеем, что и всё вокруг. Он дрожал от холода, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Он знал, что может умереть, если не уйдёт, но морально точка невозврата была пройдена. Он уже умирал, и теперь это не было так уж страшно.

— Мэттью, чтоб тебя! А ну поднимай свой зад и шуруй в спальню! — кто-то дал ему подзатыльник. Отрезвляющий.

Мэтт поднял голову и увидел над собой лейтенанта Дуарте. Он вскочил, рефлекторно вытянувшись по струнке перед старшим по званию, но душа его так и осталась скомкана где-то под ногами.

— Что с тобой? — Нико заметил, что что-то не так. Не так, как должно быть у настоящего воина. Он чувствовал это, словно видя на площадке скрюченный кусок чужой души. Парнишка сломался.

— Она… Она просто сломала кость… — Мэтт отсутствующе смотрел в пустоту перед собой. — У меня была дыра в груди. Буквально здоровенная дырень. И мне помогло, а она просто сломала кость…

Нико с жалостью оглядел пацанёнка. Взрослый на вид, это был ребёнок. Ребёнок, который потерял мать, и у которого ещё не было ничего кроме.

— Подержи, — лейтенант протянул подопечному