– Тише, не шуми, а то сейчас примчится сюда полцарства! – счастливо улыбался Стоян. – Ты уснула, а сюда прибыл Баюн и Жар-Птица, с живой и мертвой водой.

– Почему же ты меня не разбудил? – удивилась Даша. Её почему-то совсем не смущало, что Стоян так и держит её на руках. Словно так и надо!

– Не велено было! – тихо усмехнулся Стоян. – Ты мне лучше вот что скажи. Ты за меня замуж пойдёшь? Только ничего не выдумывай, просто ответь. Пойдёшь?

Дарья хотела было подумать, а может, и повыдумывать чего-нибудь, но закивала и обняла его за шею. – Пойду.

– Вот и хорошо! И давай мы не будем очень тянуть. Прямо завтра вышлем гонцов к моему батюшке и твоим родителям. Пусть скорее готовят свадьбу! – Стоян встал, да так и пошел по светлице с Дашкой.

– Что же ты меня носишь? Отпусти уж, – Даша как-то раньше и не понимала, насколько он сильный.

– Зачем? – удивился Стоян. – Я, может, со второго постоялого двора, мечтал тебя вот так носить! Нет, с третьего! – поправился правдивый княжич. – На втором мне ещё хотелось тебе шею свернуть!

Жаруся, которая с Баюном безо всякого смущения, подглядывала за этими чудаками в зеркальце, только лапкой по лбу постучала! – Нет, он все-таки дурень!

– Да ладно тебе, ей же нравится, – миролюбиво мурлыкнул Баюн. – Но, вообще-то, может, мы им Сивку пошлём? Чтоб уж поскорее доехали назад, а то или поругаются по пути, или обвенчаются где-нибудь, не доехав до князя Борислава! Тогда князь осерчааает....

– А, давай! – Жаруся вовсе была не против.

Жаруся принесла Баюна в Дуб и сгрузила на печь, а сама зависла над Катериной, крепко спящей в горнице, положив голову на скрещенные руки. Рядом светилось её зеркальце, показывая терема царя Бажена.

– Так и сидела всё это время! – Степан на лавке устроился гораздо комфортнее, ещё лучше было бы на своей кровати, но уйти было неловко. Тут такие события, и Катька как рысь зависла над зеркальным отражением.

– Правильно делала. Так и уговаривались. Кащей мог натворить любой беды, вот она и следила, чтобы если что смягчить, а то и отвести удар, – Баюн растянулся на печи. – Да и чудики эти могли наговорить друг другу, что угодно. Вон, сколько пришлось Ульяну караулить! То дорогу свяжи, то коней уведи, то возок приморозь, то людей усыпи, да так, что бы никто не замёрз, да чтобы волки не подошли! Куча проблем!

– Да уж… Кто бы мог подумать, что работа сказочника в Лукоморье такая сложная, – Степан сцепил руки под затылком и лежал на лавке, рассматривая дубовый потолок.

– А ты как думал? – фыркнул насмешливо Бурый. – У нас просто не бывает.

Настроение портилось чем дальше, тем больше. Катерина не могла выйти из Дуба. И если Кира со Степаном Волк гонял в оружейной с тренировками и боями так, что у них сил оставалось только доползти до кроватей и упасть, то ей оставалось только читать, и смотреть в окно. Ну, ещё можно было в зеркальце смотреть, но, к счастью, никаких бед и несчастий с её знакомыми не происходило, а просто так подглядывать Катерина себе, как правило, не позволяла. Она уже отодвинула было зеркальце, и вдруг вспомнила о том, как некоторое время назад отправила шайку разбойников исправлять то, что они наделали, сделав из них коней.

– Интересно, вышел из них какой-то толк? – заинтересовалась Катерина. Она попросила зеркальце показать ей разбойников, и увидела, как главарь Вторак – вороной красавец, попав в конюшню ограбленного им когда-то купца, лягает конюха, а тот, привычно увернувшись, вытягивает вредную скотину кнутом.

– Нет, этот пока конём походит, от него вреда больше, чем пользы, – вздохнула Катя, зато обрадовалась, увидев пегого тяжеловоза, в которого превратился Дебел. Он прискакал к крестьянам, у которых разбойники украли все деньги, вырученные за продажу зерна, и обнаружив, что отец семейства умер, остался помогать молодой вдове. Катерина улыбалась, когда видела, как конь удерживает мальчонку лет четырёх от падения с крыши сарая, подставив широченную спину, как помогает крестьянке, миловидной и печальной Варваре, как старается сделать даже то, что ему как коню делать сложно – например, поправить покосившийся забор. Но, если упереться боком и немного поднажать, а потом утрамбовать широченными копытами замерзшую землю, то получается хорошо.

– Ну, тут совсем неплохо, – Катя обрадовалась. – Ну-ка, а Кривой?

Разбойник по кличке Кривой, ставший слепым на один глаз сивым, то есть серого цвета низкорослым коньком, прибежал к бобылю, у которого сам когда-то украл последние деньги и принялся обустраивать его жизнь. Ухитрился познакомить его с симпатичной соседкой и теперь изо всех сил следил, чтобы эти двое не разбежались в разные стороны. И так успешно, что дело явно шло к свадьбе.

Самый младший из шайки, взятый атаманом незадолго до похищения Златы, и особо не успевший натворить дел, уже вернулся в свой человеческий облик, и вернулся к родителям. И даже не помышлял о каком-то возвращении к разбойным делам.

Катерина как раз раздумывала, стоит ли немного помочь Дебелу, или пусть сам справляется, как вдруг Дуб загудел, словно включилась тревожная сирена. Кот выскочил из дальнего коридора взъерошенный, очень встревоженный.

– Баюн, что это? – перепугалась Катерина.

– Кащей пожаловал, – объяснил Баюн одновременно всем обитателям Дуба, примчавшимся на тревожный звук.

– Чего? – Бурый подскочил к окну и мгновенно страшно оскалился. – Что ему надо?

– Ну, сейчас узнаем. – Баюн помахал лапой, чтобы Волк не шумел. – Так, мы все помним, что Катя у нас спит? Отлично!

– Баюн! Немедленно выходи! – крикнул Кащей, восседающий на белом коне, зависшем в воздухе недалеко от дубовых ветвей. – Выходи, разговор есть! Срочный!

Баюн сердито сощурился, встряхнулся, на шерсти побежали яркие искры, она встала дыбом, глаза засверкали, размером он стал походить скорее на тигра. Дуб почтительно распахнул дверь перед хозяином, и тот неспеша выплыл.

– Чего тебе ещё? – презрительно сощурился Кот, не выходя из-под дубовых ветвей.

– Дело есть. И не надо так надуваться. Я с миром, – Кащей сделал попытку миролюбиво улыбнуться. С непривычки получился неправдоподобно мерзкий оскал.

– Ты и мир понятия не совместимые, – Баюн сердился и сильно.

– Да ладно тебе… Мы-то друг друга уж столько знаем, столько, что чего уж там… Ты тоже в своё время мирным не был.

– Я и сейчас не мирный, – Баюн выглядел очень опасным. – Ещё раз спрашиваю, что тебе надо?

– Мне? Да, понимаешь… Сказочницу мне надо! – если Кащей в принципе мог выглядеть смущенным, то это был как раз такой случай.

Баюн пару секунд выглядел так, словно сейчас прыгнет и вцепится в Кащея. Но, он сумел совладать с собой, а скорее всего, пересилило извечное кошачье любопытство.

– У тебя амезия? – тон Баюна вполне мог соперничать холодом с самим Кащеем.