Все остальное вряд ли могло вызвать что-нибудь более серьезное, чем легкое беспокойство. Там даже неожиданности случались в штатном режиме, тысячу раз просчитанные или предугаданные.

– Нагнетаешь обстановку?

Полковник не слышал, как Кэтрин вошла в комнату – у нее на такие штучки был талант, но не почувствовать ее присутствия он не мог. Ощущение было, как если бы два хищника, да в одной клетке. Тесно, вызывает желание вцепиться в глотку, пока в пасти не станет сладко и тепло от чужой крови, но… существование имеет смысл, пока есть другой. Иначе… ты просто никто.

То, что младшая Горевски прочно заняла место в его постели и уже практически смирилась с фактом перехода из оперативного отдела в подчинение к нему, начав получать удовольствие от интеллектуальных игр, этого противостояния не отменило. Она продолжала доказывать, что незаменима, он, что вполне способен обойтись без нее.

– Пытаюсь понять, где могло прорваться, – буркнул Шторм в ответ на реплику своей… боевой подруги, но не оглянулся. – Ты по сводкам…

– Расслабься! – Ладонь Кэтрин, дразня, скользнула по его руке сверху вниз, замерла на запястье. Тонкие, нежные пальчики вырисовывали узоры, приятным ознобом отдаваясь по телу. – По последнему рапорту от Защитника вопросов нет.

– Ревнуешь? – В его голосе довольно ясно прозвучали ироничные нотки.

Кэтрин хватило одного взгляда на Элизабет, чтобы понять все, что между ним и ею не случилось. Вопросов не задавала, ответов не ждала, но при удобном случае не упускала возможности пройтись по его… благородству. Причину, по которой он отступил, она тоже вычислила быстро.

Женская интуиция, мать ее… Частенько перед ней пасовал и профессионализм.

– А стоит? – подхватив игру, поинтересовалась Кэтрин, ощутимо прижав болевую точку рядом с бьющимся пульсом.

Чувствительность рецептора он понизил раньше, чем ощущения стали неприятными. Сознание уже давно не участвовало в этом процессе.

У всего своя цена…

Вызов с кодом «экстра», активировав внешку, не дал ни задуматься над последней мыслью, ни отреагировать на выходку Кэтрин, которая тут же отступила, выйдя из зоны визуализации.

Пока шла настройка, Шторм практически не дышал. Когда вместо настроечной таблицы появилось лицо живой Элизабет, в груди уже кололо.

– Только не говори, что у тебя все под контролем!

Мирайя была… в ярости.

Впрочем, удивление вызывал не сам факт ее гнева – причина ему была хорошо известна, а то, что произошло это несколько раньше, чем он ожидал.

– Похоже, что нет. – Двинув шеей, словно ее стягивал тугой воротник кителя, произнес Шторм, одновременно выискивая погрешности в своем плане, которые могли привести к подобному сбою, и разглядывая обстановку вокруг своей собеседницы.

Широкая кровать, на самом краешке которой она сидела. Серебристо-серое покрывало. Более темный оттенок отделки стен.

На первый взгляд можно было подумать об апартаментах Ромшеза, но смущал нестандартный канал связи, через который шло соединение. Уж это его техники определили сразу.

– Не хотелось бы, но придется с тобой согласиться! – поднялась Элизабет с постели, отошла к креслу, на спинку которого был небрежно брошен пиджак.

Не Ромшез… Разница в пару размеров была очевидна.

– Что ты еще затеял?!

Шторм бросил выразительный взгляд в сторону Кэтрин, двинул подбородком вниз, отозвавшись на ее молчаливый вопрос. Он должен был знать, что произошло на лайнере до того, как Элизабет начнет «давить».

– Я бы сказал, что ничего, но ты ведь вряд ли поверишь. Или есть что-то, чего я еще не знаю?

Элизабет смущенно опустила ресницы. Похоже, догадалась, что он не один.

Шторм расслабляться не торопился. Вряд ли ее могло остановить присутствие в его доме женщины. Особенно после того, как в ее хорошенькой головке начнут рождаться смутные подозрения.

– А это смотря когда Шаевский получил последний рапорт от…

Начала Элиз резко, словно наказывая саму себя за мгновение слабости, так же резко и оборвала реплику.

Мысль о том, что вот теперь-то ему и придется увидеть свою несостоявшуюся возлюбленную в гневе, отдавала легкой паникой. В другое время можно было бы и усмехнуться, но дразнить ее, когда она в таком состоянии ему не хотелось. Не потому, что пытался сберечь ее нервы – в его заботе Элизабет точно не нуждалась, опасался сбить с мысли.

О чем думала в этот момент Мирайя, догадаться было несложно. И ситуация известна, да и подсказку она дала, назвав Шаевского как возможного куратора операции. Ошибалась, хоть и незначительно и… судя по тому, как ее взгляд слепо скользил по его комнате, недолго.

Ее открытия были несвоевременными, но… он радовался им, как если бы она была его любимой ученицей…

Твою мать! От собственного признания сдавило горло. Вроде бы должно полегчать – хотя бы определился, какой статус для него приобрела эта женщина, но сам факт настораживал. Если об этом станет известно кому-нибудь кроме него…

– У тебя есть кто-то на борту? – разорвав паутину его размышлений, холодно произнесла Элизабет.

Уже не гнев, с трудом сдерживаемое бешенство.

Имела право, он опять втянул ее в серьезную историю, но… Даже если никогда не простит, он будет за нее спокоен.

– Есть, – кивнул Шторм, дав ей заметить улыбку. – Последний рапорт был шесть часов назад. Но мне очень хотелось бы узнать, что из произошедшего за это время заставило тебя искать левый канал связи?

Взгляд Элизабет буквально припечатал. Научил… на свою голову!

– Ну и сволочь же ты, Слава!

Пауза была короткой, но была. Продолжила она уже совершенно спокойно. Как переступила черту.

– Я могу хотя бы узнать его имя?

Ответ на этот вопрос они знали оба. Не могла! То, что сейчас происходило на лайнере, было серьезнее, чем Зерхан или Маршея. Там можно было действовать, каждый неверный шаг здесь грозил катастрофическими последствиями. Не для него или Воронова, для Союза.

С Олегом Вороновым его познакомил Орлов. Шторм – подполковник, тот – подполковник, только разница в десять лет. Первое впечатление – никакое. Один из… Так бы и думал, если бы не характеристика бывшего командира: серьезный мужик.

Первый разговор не подтвердил слов Орлова, но заставил переоценить и собственные выводы. Было в том что-то… заманчивое. Вроде и «прямой», без хитринки, которую предпочитал видеть Шторм в своих партнерах по играм, но явно не столь прост, как показалось вначале.

Воронов «раскрылся» сам. «Случайно» встретились в Штабе, где Шторм решал вопросы по взаимодействию со скайлами, пригласил на охоту. Вячек согласился, хоть и не был любителем подобных развлечений. Не отказаться заставило чутье, сработавшее в тот день дважды. Сначала на тяжелую атмосферу в коридорах и напряженность некоторых кулуарных разговоров, а затем и на Олега. Не ошибся ни с тем, ни с другим.