история и с детьми. Повзрослев, они разлетелись кто куда и ни разу не возвращались — да и с какой стати им возвращаться?

Макклеллан заводился с пол-оборота с самого детства. Когда они проигрывали футбольный матч в средней школе или колледже — потому что все они пошли в Старушку Мисс и там тоже играли, — его друзьям-«мушкетерам» приходилось силком удерживать его, чтобы он не полез в драку с членами победившей команды.

Хьюи свой напиток пригубил. Истленд сделал глоток. Макклеллан опрокинул бокал залпом и встал, чтобы налить себе еще.

Когда он сел, Хьюи откашлялся и провозгласил:

— Я искренне верю, что худшее уже позади. ФБР официально свернуло дело, а его люди вернулись в округ Колумбия.

Истленд кивнул, но Макклеллан посмотрел на друзей, будто ему сказали, что земля плоская.

— Муйня это, Хью, — заявил он. Прозвищем Хью пользовались только эти двое.

— Не согласен, Мак, — покачал головой Истленд. — Они вернулись в округ Колумбия, поджав хвост.

— Не поверю ни на миг. Я сидел в кабинете, слушая, как этот жирдяй…

— Декер, — перебил Хьюи.

— …жирдяй, — продолжал Макклеллан, — разглагольствует, как заметет нас и ни черта не отступится, пока не укатает нас на нары. Вы двое этого не слышали. Но я-то слышал, будь я неладен! Этот тип до нас доберется. Я в свое время играл в гляделки с массой урлы. А вы — нет. Я уже видел этот взгляд. Этот человек доберется до нас.

— Пусть себе тешится иллюзиями, — отмахнулся Хьюи. — Мне из достоверных источников известно, что расследование официально закрыто.

— Достоверных источников?! — вскинулся Макклеллан. — Вот уж не думал, что в округе Колумбия такие есть.

— Я задействовал свои разведывательные ресурсы, чтобы заняться этим, — возразил Истленд. — Конечно, на самом деле не объясняя им ничего, и они пришли к тому же заключению.

— Уж не те ли это разведывательные ресурсы, которые возомнили, будто у Ирака есть ОМП[41]? — парировал Макклеллан. — Потому что, если так, я бы гроша ломаного на твою разведку не поставил.

— Мак, умоляю, не создавай проблем на голом месте, — ощетинился Хьюи. — У них нет доказательств. И взять доказательства им негде.

— Вы забываете об Аароне Каллахэне, он же Рой Марс. У него есть доказательства. И этот говнюк жив.

— Нам сказали это, но неопровержимых доказательств этого мы не видели, — указал Хьюи.

— Да кто, к дьяволу, мог вытащить этого цветного пацана с кичи, кроме его старика? Как, к дьяволу, мог Каллахэн жениться на цветной? Я просто в толк не возьму. Он был одним из нас.

— Он никогда не был одним из нас, — отрезал Истленд. — Его привлекли, купили и заплатили. Он никогда не верил в наше дело. Ему нужны были только деньги.

— Он думал, как мы, — упорствовал Макклеллан. — Он думал, как положено белому человеку. Вот что я имел в виду.

— А если б ты не взялся за него, когда увидел этот ролик по И-эс-пи-эн, мы не попали бы в эту передрягу, — рявкнул Истленд. — Ты никогда не слыхал выражение «Не будите спящую собаку»? Он не выдавал наши секреты десятилетиями, Мак. А потом ты расшевелил осиное гнездо — и посмотри, куда это нас завело.

— Я не стану жить с этим гнездом над моей головой! — воскликнул Макклеллан. — У вас тонны денег в комплекте с понтовыми адвокатами. Если б он заговорил, вы могли отмазаться. А я — нет. Я свою жизнь положил на защиту общества, Дэнни, пока ты наживался, а Хью отхватывал высокий пост в округе Колумбия. Так что уж извините меня за то, что прикрывал собственную жопу. — Макклеллан был так разъярен, что казалось, того и гляди бросится через стол на Истленда.

Очевидно ощутив это, Хьюи поспешно проговорил:

— Ладно, давайте просто успокоимся и все обдумаем. Нельзя терять головы. Ну же, Мак. Мы тут не враги.

Макклеллан еще добрую секунду смотрел на Истленда волком, пока наконец не уселся на место.

— Скажем, он жив, — проговорил Хьюи, — так с какой же ему стати высовываться теперь? Он ведь тоже отправится в тюрьму.

— Господи, ну что за мужики! — воскликнул Макклеллан. — Вы двое залетели так высоко, что считаете, будто у вас и мозги лучше. Ему незачем высовываться. Достаточно по почте отправить то, что у него есть, в «Нью-Йорк таймс». Или в Си-эн-эн. Или в Департамент юстиции. Вам чертовски хорошо известно, чем он располагает. Он украл это у нас. С нашей стороны было глупо сотворить это дерьмо — свидетельство того, что мы сделали.

— Он мог сделать это в любой момент за последние сорок лет, — спокойно сказал Истленд. — И еще не сделал.

— И если мы не станем будить спящую собаку и на сей раз, как предлагает Дэнни, то переживем эту историю в целости и сохранности, — добавил Хьюи.

— И все пойдет как прежде, — подхватил Истленд. — Не раскачивай лодку.

— Вы, парни, просто не врубаетесь, — затряс головой Макклеллан. — Вы не видели выражения глаз Декера. А я раскопал его подноготную. Он был сообразительным копом на Среднем Западе. Его пригласили работать в новой оперативной группе, сформированной ФБР. Но это побоку, я прочел это у него по глазам. Как читал по глазам квотербека на поле. У кого было больше перехватов, чем у меня, на чемпионате средних школ в последние три года, а? У кого? Скажите!

— Ни у кого, — устало проронил Истленд. — Двулицый Мак, защита и нападение.

— Именно. И я вам говорю, что этот козел Декер так просто не сдастся.

— Да, ты донес это вполне внятно, — согласился Хьюи.

— А что именно он может нам сделать, Мак? — спросил Истленд. — Брось ты это.

Допив свой бокал, Макклеллан уделил несколько секунд обдумыванию ответа.

— В прежние дни ответ был бы вполне ясен.

Истленд поглядел на Хьюи. Тот не сводил глаз с Макклеллана.

— Ты предлагаешь, чтобы мы… что, взорвали его?

— Это было пятьдесят лет назад, Мак, — сказал Хьюи. — Сейчас время другое. И совсем другое место.

— Тогда наш образ жизни был под угрозой, и мы перешли к действиям, — Макклеллан грохнул кулаком о стол. — Мы не позволяли окаянным спящим собакам дрыхнуть. Сейчас мы снова под угрозой. И я за то, чтобы перейти к действиям. Мир не так уж и переменился. На самом деле я вижу, как маятник качнулся назад, туда, где ему и место. Это видно повсеместно. Люди хотят вернуть свою страну обратно. Политики говорят это вслух. Принимаются законы. Дьявол, Хью, тебе же виднее с того места, где ты сидишь. Люди больше не хотят терпеть это дерьмо. И самое время, будь оно неладно! Дьявол, да