— Какой клуб, мам? Мне тоже уже не двадцать. Я сама уже хочу кефирчик и к телевизору.

— Это потому, что рядом с тобой старик. А был бы ровесник… Уже б и детки были.

— Ага, и я бы, с детками, по клубешникам, по ресторанам, да? Мам, я не хочу детей. И никогда не хотела.

— Но это же ненормально!

— Ненормально рожать потому, что все так делают! То есть, если все с крыши пойдут прыгать, то нельзя. А если все рожать пойдут, то можно, да? Офигительная у вас, родителей, логика. Я осознанно не хочу детей. Ни от Туманова, прости господи, ни от кого-то ещё. Я хочу жить для себя.

— Ты живёшь для него.

— В моей картине мира это и есть для себя.

— Он хотя бы тебе этот дом отписал?

— О, господи…

— А что ты глаза закатываешь? Я взрослый человек, я реально смотрю на вещи.

— Да, мам, он мне его отписал. Как только узнал, что ты меня из дома выгнала.

— Я тебя не выгоняла! Я просто собиралась продать квартиру. Свою квартиру. Чтобы купить другую, возле моря. Которая в итоге всё равно достанется тебе.

— Спасибо, обойдусь. Сразу отпиши государству. Или церкви. Или чёрту лысому. Спокойной ночи!

Сашка чувствует, что снова заводится. Быстро наливает кефир и идёт в спальню. Ставит стакан на тумбочку Туманова резче, чем хотелось бы. Всеволод Алексеевич вскидывает на неё удивлённый взгляд поверх книжки.

— Странное дело… Ушла готовить чай с облепихой, а принесла кефир…

— Ой…

Мама начала про кефир, и Сашка напрочь забыла, что уже заварила облепиху.

— Простите, Всеволод Алексеевич. Чай тоже сейчас будет. Только отдышусь.

— Что опять не поделили?

— Я не могу! Я просто не могу с ней нормально общаться.

— Очень зря. Милейшая женщина…

— Вы серьёзно? Просто она вам гадости не говорит. Слава богу.

— Милейшая женщина по сравнению, например, с моей супругой, — продолжает Туманов ехидно.

— Да бог с вами. Зарина Аркадьевна просто ангел в сравнении…

— Ты её плохо знаешь.

— Вы мою маму тоже!

Сашка возвращается на кухню за чаем. К счастью, мама уже ушла к себе. Сашка наливает Туманову в термокружку облепиху, а себе, подумав, бокал коньяка. Бутылку Туманову недавно на каких-то гастролях подарили. К коньяку хорошо бы шоколадку, но шоколадку подарить не додумались, и Сашка на закуску прихватывает таблетки от давления. Вечеринка девочек под сорок — она такая. Принц с кефиром и коньяк с андипалом.

* * *

На следующий день мама уезжает смотреть объекты. Сашка сама слышит, как она разговаривает по телефону с риэлтором и договаривается о встрече. Она даже соглашается на дядю Колю, заявив, что вызывать двадцать раз такси будет неудобно. Мало ли, сколько объектов придётся посмотреть. Сашка воздерживается от замечания, что у хорошего риэлтора должен быть свой транспорт, и послушно звонит соседу. Сама выходит провожать и незаметно суёт ему деньги в счёт всех сегодняшних поездок. Мама, конечно, морщится от вида дяди Колиных «Жигулей», но, к счастью, ничего не говорит по этому поводу.

— Ты не хочешь проехаться со мной? — вдруг заявляет она, уже садясь в машину.

И её тон хорошо Сашке знаком. Таким же тоном мама задавала в детстве вопросы, на которые нужно было отвечать утвердительно. «Ты не хочешь сегодня помыть полы?», «Ты не хочешь объяснить мне, почему так поздно пришла?» и тому подобное. Чёрт. Сашка и забыла, как могут триггерить родители, несмотря на количество прожитых от них вдали лет.

— Нет, — Сашка удивлённо вскидывает брови. — Во-первых, я не могу оставить Всеволода Алексеевича одного на целый день.

Теоретически может, но не хотела бы без веского повода. А повода Сашка не видит. К тому же с утра сокровище плохо себя чувствовало, и на глюкометре цифры не порадовали.

— Ах, да, ты же у нас сиделка…

Дядя Коля, отошедший от машины покурить, явно удивлён. Он же дружит с Тумановым, они периодически вместе сидят на веранде и обсуждают болячки. Да и тётю доктора он любит, и иногда пользуется её бесплатными консультациями.

Сашка пропускает шпильку и продолжает.

— А, во-вторых, мне какое дело, мам, какую квартиру ты выберешь? Я тебе посоветовать ничего не смогу, я не разбираюсь в недвижимости.

— Саша, тебе потом в этой квартире жить.

— Нет, — Сашка качает головой. — Я тебе совершенно серьёзно сказала, сразу отпиши кому-нибудь. Мне не надо. У меня всё есть.

— Обиделась, да? На мать обиделась? Гордая?

— Мам, мне просто не нужно. У меня есть дом. Дядя Коля, заводи.

И уходит в дом, стараясь, чтобы по её лицу Туманов не догадался об очередной стычке.

Весь день она крутится по хозяйству. Дела цепляются одно за другое: решила приготовить куриный суп и сделать гуляш, полезла в холодильник, и вспомнила, что недавно купила специальные коврики для полок, но так и не собралась их постелить, потому что сначала надо разобрать и помыть весь холодильник. Решила, что самое время этим заняться, пока варится бульон, только выставила все продукты на стол и вытащила полку, как появился Всеволод Алексеевич, покачивающийся и бледно-зелёный. Утренние лекарства подействовали, сахар упал, и теперь ему надо что-то съесть. Пришлось срочно его усаживать и поить чаем с творогом и мёдом — первым, что попалось под руку среди кухонного завала. Потом Туманову похорошело, и он вызвался помогать, вырезать коврики по размеру и устанавливать назад вынутые полки. Пока провозились с холодильником, пришло время обедать, как раз доварился суп. После обеда Сашка отправила его в кровать, и занялась гуляшом. Заодно вспомнила про накопившуюся стирку, и совершила забег до стиральной машинки. На обратном пути заметила грязь в коридоре, быстро подтёрла полы. Мытьё полов в коридоре как-то само собой закончилось в спальне. Всеволод Алексеевич, увидев её пятую точку в дверном проёме, хмыкнул так многозначительно, что Сашка наконец опомнилась.

— У нас сегодня субботник, что ли? — ехидно интересуется он, откладывая планшет. — Или кто-то отрабатывает роль примерной дочери тире Золушки? Если что, напоминаю, Золушка была нелюбимой дочерью и вообще приёмной.

— Недалеко от нашего положения вещей, — хмыкает Сашка и плюхается на кровать, оставив тряпку киснуть в ведре. — Просто решила навести порядок.

— Вот так срочно-обморочно, аккурат после вчерашней истории с котлетами? Саша, не надо пытаться понравиться. Будь собой.

— Кто бы говорил! Вы вчера весь вечер «Туманова» отыгрывали, образцово-выходную версию.

— Мне можно, у меня профессия такая. Даже в дипломе написано «артист». Хочешь, покажу?

Сашка усмехается. Вряд ли он сюда, в Прибрежный, все свои документы тащил, особенно такие древние. Скорее