впереди меня – теперь он шел чуть позади, почти волоча за собой Саула, который изо всех сил старался не отставать. Томаш постоянно напоминал нам, что нужно спешить, что мы не можем позволить себе пропустить грузовик. Каждый раз, когда он это говорил, я не могла не задумываться, что, возможно, для всех нас было бы лучше, если бы мы опоздали.

Генри ждал нас, расхаживая вдоль главной дороги. Близился рассвет, и темнота рассеивалась с каждой секундой, и как только он заметил нас, сразу бросился навстречу. На его лице отразилось замешательство, когда он увидел, что в нашей группе есть третий человек.

– Возможно, они схватили Надю, и они ищут меня, – бросил Томаш, прежде чем Генри успел спросить. – Мы должны поторопиться.

Генри с тревогой уставился на нас, его взгляд задержался на гипсе на моей руке.

– Что случилось?

– Саул едет вместо меня, и им нужно уходить прямо сейчас.

Генри умолк. Когда молчание начало затягиваться, Томаш шагнул к нему и понизил голос так, что его едва можно было расслышать.

– У нас нет времени, Генри, – настаивал Томаш. – Нацисты знают, кто я… что я делал… Достаточно скоро они будут усиленно меня искать, если уже не ищут. Якубу нужно выехать на дорогу как можно быстрее, на случай, если они установят контрольно-пропускные пункты. Просто нет времени на споры.

– Томаш, – процедил Генри, поджав губы. – Ты абсолютно уверен в этом?

– Другого пути нет!

Генри шумно выдохнул, провел пальцами по волосам, всплеснул руками и повернулся ко мне.

– Пленка у вас?

– Да.

– И рубли тоже?

Я похлопала по кожаной сумке, которую перекинула через плечо и которая теперь была спрятана под одеждой.

– Да.

– И вы знаете план? – спросил он, доставая из кармана пальто маленький конверт. Я кивнула, и он протянул его мне. – Вот вам новое удостоверение личности на имя Ханны Вишневски. Это подделка, и не особенно убедительная, но это лучшее, что я смог сделать за такой короткий срок, так что вам придется заставить ее работать.

Я взяла конверт и намеревалась положить его в карман пальто. Генри с недоумением покачал головой и сказал:

– Спрячьте это в свое нижнее белье, Алина! Вы должны сохранить его во что бы то ни стало. Вы меня понимаете? Отсутствие документов, удостоверяющих личность, означает отсутствие допуска в лагерь, а британские друзья будут искать вас внутри лагеря, никак не снаружи!

Слезы защипали мне глаза, но я сморгнула их, засовывая конверт под одежду, в кожаную сумку с рублями. Генри перевел взгляд с меня на Саула и снова посмотрел на меня с некоторой безысходностью.

– Боже милостивый, – пробормотал он. – Это…

– Генри, Алина справится! – решительно перебил его Томаш. – Она доставит пленку туда, куда нужно. Она такая же находчивая и способная, как я. А теперь пошли.

Я в отчаянии схватила Генри за руку.

– Если я… если нас случайно схватят? Что я должна буду сделать?

Он тяжело выдохнул, затем испытующе посмотрел на меня.

– Если вас схватят и у вас будет время, уничтожьте пленку. Найдите способ. В противном случае… мы должны просто надеяться, что, чего бы ни случилось с вашим телом, ваши похитители не обратят никакого внимания на гипс, поскольку если они найдут этот фильм, пройдет совсем немного времени, прежде чем они найдут меня и моих соратников.

Мы стояли на обочине дороги, обсуждая возможность нашей казни, как будто в этом не было ничего особенного. В текущих обстоятельствах смерть была просто одной из многих вещей, которые могли произойти.

– Хорошо, – сказала я натянуто. – Поняла.

Генри повел нас по тропинке, и вскоре в поле нашего зрения появился грузовик. Я не была готова к тому, что увижу мужчину в форме вермахта, прислонившегося к кузову, с сигаретой в зубах. Я сделала над собой усилие, чтобы не повернуться и не побежать в противоположном направлении.

– Это Якуб, – тихо сказал Генри.

И конечно же, так оно и должно было быть – потому что кто еще мог открыто ездить по дорогам на Восточный фронт, как не шофер вермахта, управлявший грузовиком вермахта? Я просто была не готова к этому зрелищу. Я заколебалась и снова вызвала гнев Генри.

– Нам нужно поторопиться, Алина! Ты же знаешь, девочка, что́ поставлено на карту!

Мне потребовалось небывалое усилие, чтобы заставить свои ноги двинуться к человеку в ненавистной форме, а затем отдать свою жизнь в его руки.

– Я Якуб, – представился водитель, когда мы приблизились.

– Алина, – ответила я машинально.

– Нет, – нетерпеливо поправил меня Генри. – Ты не Алина. Кто ты?

Я уставилась на него, в голове у меня было пусто.

– Я… не могу вспомнить…

– Ханна Вишневски! – Генри был явно раздражен. – Ты Ханна Вишневски.

– Вам известен план? – Якуб сдвинул брови на переносице. Я с трудом сглотнула и кивнула. Шофер обернулся в сторону Томаша, который теперь почти бежал к нам, неся Саула на руках.

– Кто из вас едет? Здесь определенно нет места для третьего.

– Только я и Саул – человек, которого несут, – ответила я несчастным голосом.

Якуб посмотрел на меня с сомнением:

– Вы уверены, что готовы к этому, леди?

– Конечно, она готова, – решительно заявил Томаш, наконец догнав нас. В глубине грузовика я увидела ряд коробок с пайками, несколько бочек и другие незакрепленные ящики. Якуб помог забраться наверх мне, а Томаш – Саулу, затем вскочил и встал рядом со мной. Генри стоял внизу, наблюдая за нами и заламывая руки.

– Вы должны понимать, что необходимо вести себя тихо, – сообщил нам Якуб. – Возможно, вы сможете шептаться или негромко разговаривать, когда мы на дороге, но если грузовик по какой-либо причине замедлится или остановится, это будет означать, что я доставляю или забираю продукты, и в этот момент должно быть абсолютно тихо. Достаточно кашлянуть или чихнуть – и мертвы не только вы, но и я.

– Что вы перевозите? – Меня внезапно охватил ужас при мысли, что нас спрячут в кузове грузовика, начиненного взрывчаткой. Еще одна вещь, которой стоит бояться: смерть от случайного взрыва.

– Только свежие фрукты и овощи, выращенные заключенными в Освенциме, – ответил он, затем с горечью добавил: – Старшие офицеры на передовой требуют свежих продуктов, и тем лучше, если они пропитаны кровью нашего народа.

Якуб подошел к ящикам, вытащил из кармана отвертку, открыл панель и помог Саулу забраться внутрь. Томаш повернулся ко мне, я обхватила его лицо ладонями и отчаянно посмотрела ему в глаза, пытаясь увидеть какой-нибудь признак сомнения, с помощью которого могла бы убедить его поехать со мной, как мы планировали. Однако в его взгляде была только решимость,