и когда я осознала это, я почувствовала, как все мое мужество снова ускользает и меня охватывает паника.

– Я не хочу этого делать, – выдохнула я, ощущая последнюю волну нерешительности. – Я не могу…

– Ты можешь, – просто прошептал Томаш, гладя мои волосы и покрывая мое лицо нежными поцелуями. – Я знаю, что ты можешь.

– Но… просто позволь мне остаться. С тобой. До тех пор, пока ты не сможешь уехать. Саул может отправиться один.

– Алина, гипс уже на тебе, – возразил он очень мягко. – Генри устроил это для нас только из-за фотопленки. Другого выхода нет.

– Но мы могли бы… – Я было запротестовала, но мой голос затих. Мы могли бы… что? Материалов для гипса больше не было, и их невозможно достать. Если бы мы сняли с меня повязку, нам пришлось бы придумать другой способ для вывоза пленки – а это было довольно сложно устроить. Томаш дотронулся до моего подбородка, чуть приподнимая его, заглянул мне в глаза.

– Саул не может уехать один, Алина. – Пристальный взгляд Томаша скользнул мне за спину, он тихо добавил: – Он сломлен, любовь моя. Он с трудом держит себя в руках.

– Но… что, если ты никогда не найдешь меня?

– Алина, – произнес он очень тихо. – Разве ты до сих пор не поняла?

– Не говори этого! – выдохнула я и яростно замотала головой. – Не смей говорить это, когда ты сажаешь меня в этот грузовик и отправляешь одну в неизвестность.

– Но, Алина, – прошептал Томаш и поднял руку, чтобы прижать подушечку указательного пальца к моим губам. – Это единственная правда, которой я живу. Все остальное исчезло. Мы созданы друг для друга… и нам предначертано быть вместе. Не имеет значения, что произойдет в этой жизни или в следующей, Алина. Мы всегда найдем обратную дорогу друг к другу.

– Но что, если ты не сможешь меня найти? – Я заплакала, а он вытер мои слезы и очень тихо проговорил:

– Просто пообещай мне еще кое-что напоследок… – Его глаза быстро метнулись к ящику позади меня. – Позаботься о Сауле. – Томаш поднес указательный палец к моему подбородку, заставляя меня встретиться с ним взглядом. – Обещай мне, Алина. Он хороший человек – гораздо лучше, чем я. Подумай о людях, которым он может помочь благодаря своим знаниям. Ты должна заботиться о нем до тех пор, пока он в тебе нуждается.

Я никогда не могла отказать Томашу, и особенно в тот день. По упрямо сжатой челюсти и свирепой решимости в его взгляде я понимала, что то, о чем он меня просил, значило для него очень много.

Во-первых, я должна покинуть его, и во-вторых (если забыть, что первая часть сама по себе уже выглядит невыполнимой), я должна была продолжить его работу, помогая Саулу сбежать.

– Обещаешь, Алина? – спросил меня Томаш в последний раз. Я закрыла глаза, потому что не могла смотреть на него, и через силу кивнула. – Хорошая девочка!

Тогда он потянулся вперед и снова поцеловал меня. Этот поцелуй отличался от любого другого из наших поцелуев. Это была мольба, обещание и прощание. Когда мы оторвались друг от друга, он тихо плакал, и мое сердце угрожало пробиться сквозь стенку моей груди. Мне хотелось умолять его найти какой-нибудь другой способ, но я знала, что это бессмысленно. И кроме того, времени на трусость не оставалось.

Затем я заползла в ящик, и как я и опасалась, он оказался крошечным, едва в фут шириной. Запах сосны и пыли был ошеломляющим. Там было бы достаточно места, чтобы мы оба могли сидеть и даже подняться на корточки, чтобы развернуться, если понадобится. Я устроилась позади Саула и закрыла глаза. В этот момент я почувствовала, как Томаш потянулся внутрь и нежно прижал два пальца к моим губам.

– Как тебя зовут? – спросил он меня. – Твое новое имя?

В голове у меня было пусто, и я снова начала паниковать.

– Я не знаю, Томаш. Я уже ничего не помню. Я не могу сделать…

– Ханна Вишневски, – нетерпеливо произнес Генри. – Повторяй в уме, пока это не закрепится, Алина. Выучи его.

– Ты ведь тоже его выучишь! – заторопилась я и судорожно вцепилась в руку Томаша, прежде чем он успел ее отдернуть. – Тебе нужно знать, какое имя я ношу, чтобы ты мог найти меня. Верно?

– Я уже выучил его наизусть, любовь моя. Тебя зовут Ханна Вишневски, – прошептал Томаш. – Будь осторожна в пути, Ханна.

– Буду, – сказала я так отважно, как только могла, учитывая, что я едва сдерживала рыдания. – Увидимся в Бузулуке.

А потом Томаш и Якуб запечатали панель, и мы с Саулом остались одни в кромешной тьме.

– Ты в порядке? – прошептала я.

– Ты думаешь, они так же себя чувствуют? – пробормотал он в ответ. Я услышала нарастающую панику в его голосе.

– Кто?

– Моя семья в той могиле, – ответил он, теперь его голос был немного громче. – Удушье… темнота… наверное, похоже на это, да?

Каждый мускул моего тела напрягся. На минуту его слова повергли меня в такую панику, что я почти убедила себя, что нахожусь в могиле, но я заставила себя подавить страх и вернуться к реальности.

Один вдох за раз, Алина.

Вдохни. О! Здесь есть немного свежего воздуха!

Выдохни. Это будет мой последний вдох. Сейчас я задохнусь.

Вдохни. О! В конце концов, здесь немного больше воздуха.

– Нет. – Я выдавила из себя нужные ему слова, хотя в тот момент сама в них не верила. – Не думаю, что они так же себя чувствуют. Уверена, они свободны от подобных ощущений. Уверена, они ждут тебя на другой стороне, и они в безопасности и в покое.

Я почувствовала, как он расслабился, но единственным его ответом было приглушенное рыдание.

Глава 34

Элис

Когда мы с Зофией предпринимаем нашу вторую вылазку в Тшебиню, она болтает за рулем, автоматически переходя в режим экскурсовода. Однако я отключаюсь от нее. Вся эта информация действительно интересна, но, по правде говоря, мои мысли заняты другим.

Я думаю об абсолютно свободных днях, которые ждут меня впереди, и о том факте, что я совершенно не представляю, как их провести. И что еще тревожнее, мамины слова, сказанные по телефону вчера вечером, крутятся у меня в голове, наводя на всевозможные безумные идеи.

«Иногда приходится выламывать эту чертову дверь».

– Каков наш сегодняшний план? – интересуется Зофия, когда мы сворачиваем с шоссе в маленький городок. Я вздыхаю и откидываюсь на спинку сиденья. Я собираюсь сказать, что не знаю, но потом мне приходит в голову,