– Да?

– Ведь вам никакая дополнительная помощь больше и не нужна?

С этими словами она достала портмоне и, судя по всему, засобиралась уходить.

Это что, всё? Неужели единственное, что ему остается, – это чапать обратно через восемь транспортных полос к своей ночлежке? Впрочем, последний шанс на успех пока все же оставался. И когда Диана поднималась из-за столика, Марк, не давая себе время на промедление, сказал:

– Пригласите меня к себе. – При этом он, несмотря на приоткрытый рот, сверлил ее глазами, в которых читалось сразу два посыла: «Ну пожалуйста» и «Ну давай же: я знаю, тебе хочется». – Заодно вы мне поподробней расскажете насчет тонкого льда.

Диана в ответ улыбнулась тонкой улыбкой обольстительницы.

– Ого, – возвела она бровь. – Учтите, о таких, как вы, я знаю только понаслышке.

С этими словами она аккуратно положила на столик три двадцатки и удалилась.

А он остался сидеть один в криквилльском «Фонтана ди Треви» или роквилльском «Роки-крик», штат Иллинойс, – кто их разберет. Марк огляделся: не смотрит ли кто. В зале был единственно помощник официанта, который шел сейчас к его столику, неся на подносе размером со щит перевязанную ленточкой коробку с фирменным «Альфредо».

В гостиничном номере оказался мини-бар, и уж Марк обошелся с ним круто. По телику шел «Закон и порядок», одна из бессчетных серий. Попутно выяснилось, что если лежать посредине кровати, посасывая из бутылочек и пролистывая пультом рекламу, то можно как-то отвлечься мыслями от нынешней ситуации. В начале очередной серии торговец фруктами был найден у себя в магазине мертвым (кто-то по-подлому шарахнул сзади), на что Ленни, старший детектив, отпустил свое коронное: «Если так выглядит морковка, то не хотел бы я увидеть плеть».

Как там сказала Диана: «В этой игре предусмотрен не только пряник, но и кнут»? Снова потянуло холодком, и зашевелил своими щупальцами вязкий страх. Марк полистал пультом, нажал наугад кнопку, и по какому-то периферийному каналу пошел «Шейн»[75]. Один из любимых фильмов отца.

С ликеров Марк перешел на шоколадки с ликером – вскрыл семидолларовую упаковку «Джуниор минтс».

И вот, когда сцены на экране пошли уже малость затуманенные (спасибо напиткам), Марку явилась мысль. Снизошла она под ярким светом санузла. «Знаешь, кому это дерьмо пришлось бы по душе? – спросил он себя, пялясь на кафельный орнамент стенки. – Лео Крэйну, вот кому». Вот кто всегда был первым в различении орнаментов под поверхностью. И вечно рассуждал о «просеивании данных». Тем летом они душа в душу обитали вдвоем на Массачусетс-авеню. Моцик у них был один на двоих. И смазливая подружка из местной закусочной. Лео тогда после своей смены в «Уайденере» прикатывал вдохновленный (там, помнится, сзади была укромная складская дверца). Прикатывал и восклицал: «О, Деверо! Какой набор данных! Вот сегодня, например, – какой набор!» Точно: Лео эта хрень определенно бы понравилась. К тому же Лео в Портленде, и этот хренов «Найк» тоже в Портленде. Ну конечно!

Идея показалась такой замечательной, что Марк тут же взялся ее осуществлять. Он встал с унитаза, но забыл, что (1) трусы у него все еще на щиколотках, а (2) в руках коробка с шоколадками. В падении он щедрой дугой рассеял по полу шоколадки и долбанулся плечом об угол ванны так, что зычно вякнул.

Затем, во время отдыха на прохладном кафельном полу, Марк припомнил, что в своей дурацкой книжке нелестно прошелся по своему другу, а затем и вовсе его кинул. Но и это не все: он ведь у него еще и подворовывал материал с его шизоидного блога, который чем дальше, тем становился все невменяемей, пока наконец при последнем посещении не носил уже характер откровенной бредятины. Приходили даже в голову рассказы мамы Лео о «проклятии Крэйнов» – во время посиделок на просторной, с окнами в сад кухне особняка на Риверсайд-драйв, где мама Лео излагала истории об «эксцентричных» братьях своего мужа – судя по их выходкам, не просто эксцентриках, а конкретных сумасбродах.

Хотя кто знает. У кого из нас генотип без мин и ловушек? А Лео, быть может, подскажет по старой дружбе что-нибудь из нужного материала, а если надо, то и подзаймет.

Марк поднялся и выбрался из санузла, по пути давя шоколадки, обретающие вид сами знаете чего, только с мятным запахом. На столе он пододвинул ноутбук и, одной рукой прикрыв себе глаз, пальцем другой осмотрительно навел курсор «синемэйла» и сочинил следующее:

«Лео, старый мой дружище! Сколько ж мы уже не виделись, и все по моей вине. Я на этих выходных буду у тебя в Портленде. Давай вместе отужинаем/отзавтракаем в пятницу-субботу? Если «отзавтракаем-отужинаем» звучит как у геев, то давай просто бухнём».

– Так чего там с твоей задержкой на два дня? – спросил брат, подхватывая с сиденья ее сумку. Стояла полночь. Когда машина Лейлы подъехала, Дилан в ожидании курил возле гаража.

Не дожидаясь ответа, он обнял сестру. Сладковатая привонь табака шибала в нос, но Лейла так рада была встрече, что упивалась этим запахом.

– Чья это машина? – кивком указал брат на «Тойоту».

– Видимо, из проката.

«Ага, рассказывай», – красноречиво говорил взгляд Дилана.

– Какой такой прокат – «Планирование семьи», что ли?

Лейла поняла, о чем он: о выцветшем облупленном стикере на заднем бампере.

– Да я и сама не знаю, – уклонилась она от ответа. – У друзей взяла.

– Интересненько, – усмехнулся Дилан.

– Еще бы, братишка. Интрига. Хотя кому какое дело. Я и вдаваться в это сегодня не буду.

От нее не укрылось, что Дилан как будто слегка постарел; даже плечи вон заострились и смотрелись не такими прямыми, как год назад. Она впервые заметила, что у брата есть внешнее сходство с отцом.

– Папа наверху?

– Считай, что и да и нет. Ночами за ним удвоенный догляд. Не знаю, зачем уж так строго, но ты знаешь: Роксана если за что берется, то быть именно так, а не иначе.

– Вошла в роль доктора?

– Настоящим докторам за ней и не угнаться, – улыбнулся Дилан. – Вон как она тащит на себе всю медчасть.

– А ты, стало быть, юридическую?

– Типа того, – куце кивнул он.

– Ну а мне тогда чем заниматься?

– Тебе? Творить что-нибудь из твоей магии.

– Вот-вот. Разве что магии.

– Можешь, гм, помогать по юридической части. Или вообще взять ее на себя. На этом фронте у нас не особо. ФБР допрашивают всех, кто когда-то проходил через ту школу. Выискивают на отца любую грязь. Ты ведь знаешь, даже у папы есть недоброжелатели. Там что-то такое зреет, готовится. Вчера один из адвокатов сказал, что нам, возможно, имеет смысл взглянуть, какую нам предлагают сделку. Я об этом папе даже не сказал. Если это прилипнет к нему… – Дилан недоговорил. – Допустить этого мы не можем.