самом деле причастен Таль? Тоже непонятно. Почему вампир, которого убил Генри, сказал: «Из Тени и Мрака!»? И я помню последние слова древнего архимага, они звучали примерно так же: «Пусть спустя вечность… я выйду из Тени и Мрака… Вы заплатите»

Говорят, культ Тьмы набирает вновь силу. Мы уже успели убедиться, что это так. И с чем сие явление связано?

Опять-таки, мы не знаем. Но будем распутывать этот клубок с начала — со столицы.

***

Дорога пустая. Во время Сезона двигается очень мало караванов, торговцы объединяются и нанимают маленькие армии магов, чтобы довести товар до нужного места и благополучно добраться самим. Разбойникам же в такое время приходится ещё туже — против магов они идти не осмеливаются, а вот напасть на одинокую парочку им вполне по силам.

А то, что в качестве цели бандиты выбрали сильных некромантов, их не особо пугало. Они просто не узнали. Надо же на что-то жить?

Уже опустилась ночь, лошади устало всхрапывали. Я услышала звук, напоминающий волчий вой.

Ого. Этого только не хватало!

— Генри, — тихо позвала я учителя.

Тот шикнул на меня. Кажется, он прислушивался.

Вой повторился на этот раз ближе и с другой стороны. Бурый недовольно фыркнул и начал вертеть головой. Ушки у него стояли торчком и поворачивались вперёд-назад.

Волки вновь завыли и залаяли. Но что-то мне показался странным этот звук, потому что он был не звериным, а больше напоминал…

— Это бандиты, — озвучил мои мысли некромант. — И мы окружены.

Я быстро схватила свой посох, в тот же момент рядом со мной просвистела стрела. И она попала бы в меня, если бы Генри не успел выставить предо мной щит.

— Быстрее! — рявкнул мужчина, пришпорив наших уставших лошадей.

Но мы не успели — перед нами выскочили разбойники и, продолжая завывать и лаять, наставили на коней копья.

Бурый гневно заржал и замахал копытами. Ему удалось сломать одно и копий, но в отместку его ткнул другой бандит.

Урод! Никому не дам обижать своего друга!

Я взмахнула посохом. Благодаря тому, что артефакт помогал концентрировать магию, мои заклинания стали чётче и эффективнее. Поэтому «волна» легко раскидала разбойников перед нами.

Странно, но учитель использовал то же заклинание одновременно со мной, поэтому наша совместная атака раскидала разбойников на несколько метров вокруг.

В нас полетел огненный шар.

— У них есть маг! — поразилась я.

— Ненадолго, — убийственно холодно сказал Эдион.

Маг действительно был. Он бежал на нас впереди своей банды, у него на руках плясали языки пламени.

Генри лениво повернул коня в сторону мага. Огневик бросил перед собой поток пламени, но мой учитель поставил свой щит, даже не поведя бровью.

— Падла! — выругался разбойник-маг.

И резко сменил цель, стремительно атаковав меня.

Некромант успел убить бандита до того, как тот начал плести новое заклинание пульсара. Разбойники растерянно замерли, переводя испуганные взгляды с мёртвого мага на живого. Лицо Эдиона нер Найтли заледенело от ярости.

— Либо вы свалите, либо я вас всех убью быстрее, чем вы взмахнёте своими палками! — рыкнул он.

Другого приглашения уносить ноги не последует, все это прекрасно понимали. Поэтому предпочли не искушать судьбу и убежали в лес. Мы некоторое время смотрели им в след. Дорога опустела, будто тут никого и не было, только труп отступившего мага и обломок копья показывали, что это был не сон.

— Ви, скачи впереди, — приказал Генри.

Он будет прикрывать спину на тот случай, если разбойники снова решат напасть. Что же, я спорить не рискнула, и мы поехали дальше.

— Мы их отпустим просто так? — спросила у учителя спустя пять минут.

— Почему же? Остановимся в трактире, быстренько свистнем инквизиторам. Тот маг вообще-то их работа. Не буду утверждать, но вполне вероятно, что есть некоторые маги из той же банды, просто предпочли не лезть под руку огневику.

Я кивнула.

Ночь была наполнена скрипом сырого снега под копытами и размеренным дыханием лошадей.

***

Спустя три дня мы достигли Шерпольска. Столица покрыта тоненьким слоем снега, но жизнь здесь кипит как вода в забытом чайнике.

Я с любопытством проводила взглядом чайную, мимо которой мы проехали. Руки у меня после долгой езды уже замёрзли, так что чашечка горячего чая или, что ещё лучше, глинтвейн пришёлся бы кстати. И какой-нибудь тёплый пирожок…

Не желая слушать никаких возражений, я развернулась в сторону кафе, потянув за собой и коня Генри. Учитель кстати не сопротивлялся.

Когда мы озвучили заказ испуганной официантке, я поинтересовалась у некроманта:

— Слушай, а если серьёзно, что мы здесь забыли?

— Ты не поняла? — поднял бровь мужчина. — Между прочим, Таль с большей вероятностью может оказаться во дворце, а не в собственной крепости.

От этого признания по моей коже прошёлся холодок. Что-то действительно о таком не подумала. Ощущение, словно Таль вот-вот должен показаться где-нибудь поблизости, но я морально не готова к встрече с ним. И впервые за всё время поездки я чувствую себя столь неуверенно.

А Эдион тоже хорош! Сидит и ничего не говорит. Подтолкнула:

— Если он тут, что будем делать?

— По обстоятельствам, — пожал плечами некромант. Он задумчиво смотрел в окно, вдали возвышалась громада дворца.

— Не хочешь ещё о чём-то мне рассказать? — недовольно прищурилась я.

— Мм? О чём?

Прикидывается! Видимо, Генри забыл, что я видела сон, в котором он вступил в перепалку с Талем. Я помню, как учитель отказался «быть с ними». С ними — это с кем? С культом Тьмы? Он не стал вампиром раньше, но Таль предложил ему попробовать сотрудничать. И у Таля нет магии, а у Тальрейна дар заперт во мне. Всё сходится. Только вот надо уточнить:

— Генри-и, Таль это же Тальрейн?

— Не совсем, — покачал головой некромант. Он выглядел таким задумчивым, что казался почти спящим.

— Как это? — подняла я бровь.

— Понимаешь, — наконец-то посмотрел на меня учитель. — Таль действительно потомок Тальрейна. Но архимаг провернул один интересный фокус и сделал из своего внука нечто вроде марионетки. Сам Таль даже понятия не имеет о том, что творит. Он считает, что у него провалы в памяти — последствия перенесённой им болезни. И на самом деле бедняга даже не помнит, когда превратился в вампира, но всеми силами пытается скрыть свои клыки и старается как можно чаще гулять днём, если солнце закрыто облаками. Я видел, как его штормит, когда он жаждет крови. Или когда кто-то из окружающих хоть немного поранился. В минуты просветления Таль сам себя боится. Зато сам Тальрейн не в курсе, чем именно заминался его дражайший внук в свободное