сами станут равными богам. Точнее, каждое существо сделается частицей бога, который обитает и везде, и нигде конкретно, все знает и все может. Вот как я послужу спасителем человечества!

Ричард молчал, пораженный услышанным. Он не мог определиться, лиса она как — сошла с ума или готова сотворить нечто гениальное? А в чем вообще разница между безумием и гениальностью?

— Послушайте, — сосредоточив на аспиранте пронзительный взгляд глаз-фар, поинтересовалась Хайланд. — Вы ведь распинались тут, что желаете блага для человечества? А не хотите ли сами поучаствовать в его спасении?

— Ну да, конечно, — напрягшись, тихо произнес Ричард. — Я затем сюда и пришел. Ведь мне тоже надо как-то выживать!

— Отлично, — одобрила, жутковато ухмыляясь, лиса. — Вы получите такую возможность. Более того, ваш потенциал будет раскрыт по максимуму, а все помехи — устранены. Потому что важна не форма, а содержание…

— Стоп, ты это о чем? — с растущей тревогой поинтересовался Лайонхарт.

Ответа он не получил. Неожиданно кресло, на котором он сидел, снова превратилось в кушетку, а потом выехало в центр зала. Из пола вырос целый лес манипуляторов, вооруженных самыми разнообразными инструментами. Ричардом почувствовал себя так, будто проснулся прикованным к могильной плите и увидел, что на него со всех сторон надвигалась целая орда демонов. Единственное, чего в этот момент захотелось аспиранту — убежать за тридевять земель и забиться там в глубокую нору, пускай даже самую грязную. Лишь бы не видеть больше этих механических лап, жадно тянувшихся к нему со всех сторон. Ричард дернулся изо всех сил — один раз, другой, третий, но все было тщетно. На краю поля зрения возник вместительный шприц, и, как бы Дик не извивался, вколол ему в шею зеленоватую жидкость. Мир скрыла плотная завеса тьмы.

Инцидент 17. 1 октября 2087 года. Руины мегаполиса

Барри, согнувшись в три погибели, перебежал по открытому месту и буквально рухнул за поваленным стволом. Тотчас по прогалине, которую он только что пересек, кровожадно зашарили два красных луча. Послышалось тихое вжиканье. Староста осторожно выглянул из укрытия. По широкой просеке, неспешно переставляя многосуставчатые ноги, ковыляло причудливое сооружение. Продолговатое туловище на четырех лапах, отвислое брюхо и плоская голова: все вместе походило на помесь коровы, ящерицы и жабы, склепанную из стальных листов. Особенно нелепо смотрелись крупные лягушачьи глаза — они и испускали те самые лучи. Высотой эта штуковина была со среднюю яблоню, а длиной — футов сто. Что это: шагающий танк? Может и так, но только оружия не хватало. Чуть отстав от «жабы», шагала пара двуногих существ, похожих на рыцарей в полных доспехах и зооморфных шлемах: у одного — в виде головы крокодила, у другого — орла. Они тщательно осматривали каждый кустик.

«Вот отстой, — с досадой подумал Барри. — Сразу троих мне не одолеть, и уж точно не с этой игрушкой, — он скептически осмотрел автоматическую винтовку у себя в руках, проверил запасной магазин. — Разделить бы их…»

Извиваясь как уж, староста пробрался к раскидистому дереву и спрятался за ним. Он подал знак в сторону зарослей с другой стороны просеки, но так, чтобы враги не видели. Мгновением позже среди деревьев мелькнул бегущий силуэт. На спине робожабы открылся небольшой лючок, и оттуда высунулось нечто вроде гофрированного шланга в руку толщиной. Этот отросток, уличив момент, когда бегущий показался в достаточно широком просвете, метнулся к нему с быстротой молнии. Но человек, похоже, ждал этого и в последний момент упал на землю и кувыркнулся в кусты. Щупальце лишь бесполезно обломило несколько веток лавровишни, за которой укрылся неизвестный. Однако робожаба не успокоилась. Она приблизилась к этому месту, и теперь над ее спиной извивалось уже целых четыре ловчих отростка. Послышался удаляющийся треск — судя по всему, человек предпочел уйти поглубже в заросли.

Тогда один из рыцарей — тот, у которого была орлиная голова — поднял руку в запрещающем жесте. Внимательно поглядывая по сторонам, он двинулся на звук и вскоре исчез за деревьями. Робожаба, потеряв интерес к беглецу, заковыляла дальше по просеке — в ту сторону, где за холмами виднелись руины многоэтажных домов. Второй рыцарь, тот, который с головой крокодила, брел следом на небольшом удалении.

Барри, ухмыльнувшись, опустился на одно колено. Ствол винтовки он уложил в развилку, образованную ветвями шиповника, и стал ждать. Когда крокодил, пройдя мимо, повернулся спиной, староста начал аккуратно целиться. Надо было стрелять в затылок: по опыту прежних столкновений выяснилось, что там броня тоньше. Сильно мешали листья, и враг уходил все дальше, но иначе не получалось: только высунься — и ты пропал! Глаза защипало, и силуэт рыцаря начал немного расплываться. Тянуть дальше было нельзя, но и промахнуться — тоже!

«Боже, если ты есть, помоги!» — подумал Барри и нажал на спуск.

Оружие дернулось, изрыгая пламя, и враг рухнул на траву. Убит? С сильно бьющимся сердцем староста приподнялся из-за куста, и… раздалось шипение, затем в нос ударил резкий запах горелого волоса. За секунду до этого староста, заметив впереди движение, пригнулся. Вовремя! Иначе бы вместо лица у него сейчас бы красовалась обугленная дыра, а так лишь макушку слегка подпалило! В чем дело? Чертов крокодил лежал на боку, вытянув в сторону Барри растопыренную пятерню: в центре ладони у него мерцало нечто вроде глаза. Поняв, что промахнулся, рыцарь легко и непринужденно встал на ноги.

«Черт, черт, черт! — заругался про себя Барри, пустив несколько коротких очередей в сторону врага. — Про бога точно брехали, но пусть хоть черт поможет!»

Первый раз он промахнулся, а потом враг спрятался за куском бетонной плиты, торчавшим в стороне. Между кусками ржавой арматуры поднялась раскрытая ладонь, и красный луч чиркнул по деревьям. На Барри посыпались щепки и сажа, и соседний ясень начал падать с сухим треском. Староста едва успел отскочить, но, в конце концов, это происшествие оказалось ему на руку — густая крона стала неплохим укрытием. Пользуясь им, он бросился вглубь зарослей.

Прошло всего несколько секунд, и раздался треск ломающихся сучьев вместе с электрическим шипением. Обернувшись, Барри увидел, как враг рубил толстые ветки поваленного дерева, как солому — его правое предплечье превратилось в клинок с сияющей каймой. Вот он расчистил проход, выбрался через него на открытое место и раскрыл другую руку. Барри выстрелил почти не целясь, и хотя бы на этот раз ему повезло: глазок разлетелся вдребезги, а на ладони робота осталось черное пятно. Показалось, или оскал крокодильей морды стал еще страшнее, а глаза рыцаря вспыхнули жаждой крови?

— Ну