но потом со словами «Хочу водички» слезла на пол, подошла к столику возле раковины, взяла двумя руками желтую пластиковую чашку и протянула Юсе. Та налила ей воды. Кура пила, а мы на нее смотрели. Подбородок девочки поднимался все выше — наконец она опустошила чашку и с серьезным лицом шумно выдохнула. Это было так мило, что мы с Юсой обе улыбнулись.

— Кура, это Нацумэ. Мамина подружка.

— Очень приятно, я Нацумэ.

Застенчивостью Кура не страдала. Когда я поднесла к ее рту ложку с кусочком дасимаки и спросила: «Будешь?» — она не заставила себя уговаривать. А потом преспокойно забралась ко мне на колени и сказала, что хочет сыра. Я освободила треугольник сыра от фольги, и девочка снова широко открыла свой ротик. Затем повела меня за руку в спальню, где был разложен футон, и принялась показывать мне все свои игрушки и рассказывать о них. Следом со словами «Так, что это вы тут делаете?» туда же пришла Юса, прихватив с собой мое пиво. Какое-то время мы втроем играли с куклами Ликка, зверятами из серии «Сильваниан фэмилис» и волшебными предметами из аниме Pretty Cure.

И ладошки, и пальчики у Куры были крохотные. Ноготки — тоненькие и прозрачные, как новорожденные личинки морских существ. Пока я разглядывала их, Кура с широкой улыбкой вытянула руки и прильнула ко мне, заключив в объятия. Я опешила, но потом обняла девочку в ответ. Это было так приятно, что у меня даже голова закружилась. Такая маленькая, такая мягкая Кура. Белье после сушки, напитавшееся запахом солнца, погожий весенний денек, пухлый животик сонного щенка, тихонько вздымающийся с каждым вдохом, блики на мокром асфальте после летнего дождя, чуть теплая нежная глина под пальцами — всем этим веяло от шеи Куры. Крепко обнимая девочку, я глубоко втягивала носом этот аромат, и с каждым вдохом мое тело расслаблялось, а по коже головы пробегала приятная дрожь.

Мы не могли отлепиться друг от друга, пока внимание Куры не переключилось на книжку-раскраску. Тогда я подсела к Юсе, и мы стали листать альбом с фотографиями Куры. На всех снимках, начиная с младенческих, девочка выглядела очаровательно. Иногда на фото мелькала и Юса, обритая наголо. Когда я сказала, что видела ее такой по телевизору, Юса ответила, что было дело, и погладила себя по голове.

— Как я хочу ребенка… — вырвалось у меня.

— Вот оно что, — Юса подняла на меня глаза и кивнула. — Я и не знала.

— Да. Но у меня нет партнера, да и вообще ничего нет…

— Понятно.

— Я даже сексом не могу заниматься…

— Вот как, — повторила Юса и опять несколько раз кивнула. — В смысле, физически? Или на психологическом уровне?

— Наверное, на психологическом. Хотя… честно говоря, не знаю. Я не хочу этого делать. У меня был секс с одним парнем, с которым я встречалась давным-давно. Какое-то время мы этим занимались. Но это было невыносимо. Ужасно. Мне хотелось умереть, — помотала я головой. — Я любила его, доверяла ему и старалась как могла. Но все равно ничего не вышло.

— Понятно.

— Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли я женщина, — продолжила я. — Да, тело у меня определенно женское. У меня есть грудь, вагина, регулярный цикл. Мне хотелось прикасаться к парню, с которым я встречалась, хотелось быть с ним рядом. Но секс… Раздеваться и принимать в себя мужчину, раздвигать перед ним ноги… Когда я думаю об этом, накатывает жуткое отвращение.

— Наверное, я могу тебя понять, — проговорила Юса. — Меня от мужчин вообще в каком-то смысле воротит.

— Воротит?

— Ага. Вернее, от их поведения. Когда я развелась и муж от меня съехал, это было такое счастье! Как будто я заново родилась. Наверное, у него тогда тоже было чувство облегчения, но я так точно осознала, каким стрессом для меня была совместная жизнь с мужчиной. От них столько шума: хлопают дверцей холодильника, входной дверью, даже открыть микроволновку или выключить свет не могут тихо. Им ничего нельзя поручить по дому. Ни о детях не могут позаботиться, ни о самих себе. Домом и детьми они занимаются только тогда, когда это не мешает их собственным делам, да еще и хвастаются, какие они заботливые отцы и мужья. Придурки! Причем моего еще и корежило от малейшей критики. Видимо, не привык. Сразу обижался и считал, что кто-то теперь обязан его утешать. В итоге я тоже раздражаюсь. В общем, однажды я подумала: «Зачем я трачу свою драгоценную жизнь на такое никчемное существо?» И решила, что хватит.

— Ужасно. Я-то никогда не жила с мужчиной.

— Может показаться, что я придираюсь к ерунде, но это не так. Жизнь с другим человеком и состоит из бесчисленных трений, смягчить которые может только взаимное доверие. Ну или безумная влюбленность, от которой у вас обоих сносит крышу. Когда и то и другое уходит, остается только отвращение. Мы с мужем пришли к этой точке очень быстро.

— А как выстроить доверие в отношениях с мужчиной? — спросила я.

— Если бы я знала ответ на этот вопрос, я бы сейчас, наверное, не была в разводе, — засмеялась Юса. — Ну ладно, это шутка. Думаю, я при любом раскладе осталась бы одна. Потому что мне это все не нужно. Знаешь, мужчина никогда не поймет по-настоящему важные для женщины вещи. Это факт. Когда я такое говорю, некоторые начинают пороть чушь о том, что я ограниченная, и просто не знаю, что такое любовь, и им меня жаль, что мужчины тоже бывают разные и нельзя их всех грести под одну гребенку. Но это так: по-настоящему важных для женщины вещей мужчинам не понять. Мне кажется, это очевидно.

— А что это за вещи?

— Страдания, с которыми женщины вынуждены мириться. Стоит об этом заикнуться, и начинается: «Да-да, все так, но и мужчинам тоже приходится нелегко…» А кто говорил, что им легко? Все живые люди от чего-то страдают. Но вопрос в том, кто причиняет эти страдания. И как от них избавиться. Ну скажи, вот по чьей вине страдают мужчины? — Шумно выдохнув, Юса сама себе ответила: — Ты только подумай, с ними носятся с самого момента рождения, а они этого даже не замечают! Сначала за них все делают матери, закладывают им в голову мысли о том, что они лучше женщин просто потому, что у них есть член, а женщины — это вещи, которые можно использовать и бросить. Потом они попадают во взрослый мир, где все крутится вокруг них и их членов. А за чей счет? Конечно, за счет женщин. А потом