узнала, что он болен раком и умирает, — от родственника по отцовской линии, который ничего не знал о ее отношениях с отцом. «Да, твои родители больше не вместе, но ты его единственная дочь, — сказал родственник. — Сходи к нему, попрощайся». Прощаться с отцом Юрико Дзэн не собиралась, но матери — с которой никогда не ладила и от которой съехала сразу после окончания старшей школы — решила об этом сообщить. Та в ответ только фыркнула: «Да тут и переживать не о чем — этот мужчина не имеет отношения ни ко мне, ни к тебе. Я не особо хотела детей. Но этот распсиховался, когда узнал о своем бесплодии. Потребовал родить ему ребенка, чтобы никто не догадался, чтобы никому даже в голову не могло прийти, что он бесплоден. Ну, в качестве доказательства. И я забеременела от спермы, которую мне предоставили в клинике. Так что я не знаю, кто твой отец».

Как и других детей, рожденных от доноров, Юрико Дзэн это известие погрузило в пучину отчаяния, в бездну персонального ада. Вспомнилось бесчисленное множество странных фактов, которые собрались теперь в единую логическую цепочку, и девушка почувствовала, как земля уходит из-под ног, как рушится вся прежняя жизнь. Единственный плюс этого нового знания, по ее словам, заключался в том, что человек, домогавшийся ее, когда она была маленькой девочкой, не был ее отцом.

Закрыв книгу с интервью, я положила ее себе на грудь и стала разглядывать пятна на потолке. Юрико Дзэн. Хрупкая, белокожая, с россыпью веснушек на носу и щеках. Ее рассказ был не слишком подробным, и я понимала, что нет смысла додумывать что-то самой, но все равно невольно представила, какие ужасные вещи мог делать с маленькой Юрико Дзэн человек, которого она называла отцом, в доме, где ей некуда было спрятаться, и содрогнулась от одной этой мысли. Я постаралась как можно отчетливее представить себе Юрико Дзэн, какой я видела ее во время нашей единственной встречи в холле. Галактики на щеках. Ее молчание, ее пристальный взгляд после того, как я сказала, что думаю сделать AID. Я встала, положила книгу на полку и вновь откинулась на свое кресло-мешок.

Март подходил к концу. После того разговора мы с Айдзавой стали активно переписываться, а неделю назад, в субботу, вместе выбрались поесть рыбы и выпить пива. Айдзава предложил тот же самый бар, где мы с Риэ выпивали на Рождество. Когда я сообщила, что уже бывала там раньше, он ответил, что тоже захаживал туда вместе с Дзэн.

За едой мы делились тем, чем занимаемся в последнее время. Айдзава особенно интересовался моей работой, и я призналась, что около двух лет потихоньку пишу одну вещь, но мне уже давно кажется, что там все не так: и стиль, и структура, и вообще я разочаровалась в самом замысле, так что, может, лучше взяться за что-нибудь совсем другое.

— Писать одну книгу годами! — восхитился Айдзава. — Тяжело, наверное?

— Так и врачам тяжело. Есть же пациенты, которые подолгу лежат в больнице.

— И правда, — согласился Айдзава. — Для многих врачей именно такие пациенты становятся главными в их жизни. Но это не мой случай.

— Понимаю, вы же работаете по контракту в разных местах. Значит, у вас нет постоянных пациентов.

— Дело давнее, но, когда ко мне впервые прикрепили больного, я дико волновался. Предстояло составить план лечения, колоссальная ответственность. Зато как я был счастлив, когда мой пациент выздоровел!

— Вы его помните, того первого пациента?

— Да. У него была болезнь Паркинсона, и он лежал в специальном заведении для таких больных. Уже действительно только лежал, не вставал. Его перевели к нам в больницу с аспирационной пневмонией. Он очень мужественно боролся… да, он сделал все, чтобы выздороветь, и выздоровел. Не то чтобы это было поводом для особой радости, но тогда я подумал, что не зря выбрал профессию врача.

— А какая профессия у Дзэн?

— Работает в страховой компании. Тоже не на постоянной основе, так что, по сути, мы с ней оба фрилансеры.

И тут Айдзава рассказал, что они с Дзэн договорились: как бы ни развивались их отношения дальше, они никогда не будут заводить детей.

— Мы с ней познакомились благодаря статье в газете.

— Статье про AID?

— Да. Там было интервью с Дзэн, анонимное, хотя не то чтобы она скрывается — она же рассказывает о своем опыте на собраниях и семинарах. Я тогда еще даже не подозревал, что это называется AID, и вообще о донорстве спермы практически ничего не знал, просто был в растерянности… Прочитал эту статью и решился написать в редакцию. Так мы встретились с Дзэн, и она пригласила меня в это общество.

По словам Айдзавы, Дзэн поддержала его в очень непростое время. В подробности он не вдавался, только упомянул, что, кроме всего прочего, ему тогда пришлось расстаться с девушкой, с которой он встречался.

Я ответила, что у меня однажды тоже был молодой человек, с которым мы встречались со старшей школы. Поколебавшись, я рассказала и о причине нашего разрыва. Что во время секса я чувствовала себя такой несчастной, что хотелось умереть. Что я старалась себя перебороть, но все было зря. Что с тех пор во мне так и не открылось желаний такого рода и сейчас я тоже совершенно не ощущаю необходимости в чем-то подобном. Но иногда думаю, что это, наверное, странно. Айдзава молча слушал. Я заговорила о своем желании иметь ребенка. Что понимаю: если смотреть на ситуацию реалистично, у меня и партнера нет, и заняться сексом, как нормальные люди, я не могу, и финансовое положение не позволяет мне стать матерью. Но пару лет назад я поняла, что хочу ребенка, и с тех пор постоянно об этом думаю.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Айдзава. — Вы хотите его растить? Или именно родить? Или, может, забеременеть?

— Я много об этом думала, — ответила я. — Мне кажется, я хочу с ним встретиться: это слово включает в себя все, что вы назвали.

— Встретиться… — осторожно повторил он.

Я задумалась, но точнее объяснить не смогла. Почему я хочу встретиться со своим ребенком? Что значит для меня иметь ребенка? Как я себе это представляю? Как об этом рассказать? Я сумела лишь кое-как объяснить Айдзаве, что для меня крайне важно встретиться с этим неведомым мне человеком. Затем я рассказала, что в конце прошлого месяца попыталась зарегистрироваться в зарубежном банке спермы «Велькоммен», но, видимо, что-то напутала при регистрации, потому что, сколько я им ни писала, мне не отвечают. Я призналась, что