работать страшно — эти горы вещей могут обрушиться на меня в любую секунду.

— А по-моему, здесь уютно, — тоже со смехом заметила я.

— Ну, квартира захламляется не за один день, хаос захватывает ее постепенно. Ты сама не замечаешь, как оно происходит. Это как со старостью. Но свежего человека, видимо, впечатляет. Тебе тут нормально?

— Да вообще прекрасно.

— Тут недавно к нам в гости приходила подружка Куры из садика. На год старше, пятилетняя. Кура с ней хорошо контачит, упрашивала, чтобы мы ее позвали, ну и в конце концов я согласилась. Но маму девочки в такую квартиру точно не позовешь: моментально пойдут слухи, так что в садик уже не сунешься. У нас тут мамы строгие.

— Это что, район такой?

— Именно, — засмеялась Юса. — Ну и я сказала девочке: «У нас дома жуткий беспорядок, поэтому маму твою не приглашаю — но ты, если хочешь, заходи к нам на ужин, мы будем рады». Я решила, детям-то без разницы, грязно в квартире или не грязно. Они будут играть. Может, когда вокруг все раскидано, им даже веселее. И вот приходит к нам, значит, эта подружка. Мы решили, что сначала надо поесть. Я ставлю перед ней коробочку с едой — сама приготовила, очень старалась. Говорю: «Вот, пожалуйста, угощайся». А девочка огляделась и серьезно так заявляет: «Знаете, а у нас дома принято убираться, когда к нам приходят гости». Очуметь! Я аж подскочила от неожиданности: «Да-да, конечно, извини…»

Я засмеялась.

— Девочка, конечно, без комплексов. Но мне это даже нравится. Я ей потом сказала: «В разных семьях разные порядки. Ты уж потерпи, ладно?» А она в ответ стала меня утешать: «Я знаю, взрослым тяжело. Не переживайте за меня».

— А где Кура сегодня? — спросила я у Юсы сквозь смех.

— Тут. Она спит. Но скоро проснется.

Мы налили еще пива, снова чокнулись, выпили и стали пробовать разные блюда. Сэнгава была на работе и обещала подъехать попозже.

— Бедная, даже в воскресенье работает… — вздохнула Юса и опрокинула в себя остатки пива из стакана.

— Она тут уже бывала? — полюбопытствовала я.

— И не раз. Ее поразил мой бардак, но поначалу она только сдержанно заметила: «Сразу видно, квартира творческого человека». А на третий раз уже спросила в лоб, как я могу жить в такой обстановке.

— Ну, беспорядок — это дело такое… Но я думала, ты живешь в более престижном месте. Представляла себе что-то вроде дома Сэнгавы.

— Да ты что! — удивилась Юса. — Зачем мне такое? Я выросла в простом деревянном доме на несколько семей. Мне все равно, где жить. Тут есть маленький кабинет, вон там — наша с Курой спальня, потом что-то вроде гостиной, где диван стоит, и кухня. Чего еще можно желать? Дом старый, но сейсмоустойчивый, соседи в основном приятные. Из окна кабинета видно огромное дерево, восторг вообще!

— Юса, а ты была замужем?

— Да, но сразу развелась.

— Что он был за человек, твой муж?

— Он преподавал. В университете.

— Ого! Неужели литературу?

— Точно!

— С таким, наверное, непросто, — засмеялась я.

— Это не самое страшное, — Юса покачала головой. — Хуже другое: помощи в быту от него было ноль.

— Но он же отец Куры… Вы с ним продолжаете видеться?

— Нет, — сказала Юса. — Его наша жизнь вообще не интересует. А нас — его. Мы с ним не общаемся, он с нами тоже. Сейчас он, наверное, где-то в провинции. По крайней мере, точно не в Токио.

— И вас это устраивает?

— Вполне. Честно говоря, мы оба оказались не созданы для брака. Так что он сам сошел на нет. Причем быстро, как будто мы ехали к этой цели без единой остановки на светофоре, так что прибыли даже раньше, чем рассчитывали. — Юса откусила верхушку от треугольного ломтика камамбера. — Зарабатываю я достаточно, в этом плане партнер мне не нужен. Да и мама у меня живет рядом, может помочь, если что. Короче, очень скоро у нас просто не осталось причин быть вместе.

— Может, у вас двоих и не осталось, но к дочери-то у него должна быть привязанность? Мне кажется, даже если он не хочет видеть тебя, дочь — это совсем другое дело…

— С ним такое, как выяснилось, не работает. Ну, есть такие люди, и мужчины и женщины. Которые легко могут расстаться со своими детьми. Возможно, отношения между родителями и детьми не так уж сильно отличаются от обычных человеческих отношений, — рассмеялась Юса. — Правда, в моем случае оказалось наоборот.

— Наоборот — это как?

— Как бы объяснить… — задумалась она. — Знаю, это прозвучит странно, но я не допускаю даже мысли о том, чтобы расстаться с Курой. У меня есть четкое ощущение, что именно ради встречи с ней я родилась и жила на земле все эти годы. Ха-ха-ха, ты, наверное, сейчас думаешь: «Что за глупости?» — но это правда.

Я отпила пива и кивнула.

— Дочка — самое дорогое для меня существо и при этом моя главная тревога. Кура растет, она принадлежит не только мне, но и миру, и от мысли, что с ней может что-то случиться — автомобильная авария, смертельная болезнь, — я начинаю задыхаться. Иметь ребенка — это страшно!

Юса предложила закусывать пиво карри без риса и протянула мне детскую ложку. Затем заговорила о том о сем. Что обсуждают мамы в садике, каким неприятным типом оказался актер, у которого ей пришлось брать интервью для журнала, и какую симпатичную выдру они с Курой видели в зоопарке. Тут раздался звонок от Сэнгавы — она сказала, что освободилась пораньше и уже меньше чем через час будет на месте.

Мы продолжили пить пиво и пробовать разные блюда. Все было вкусно, но Юса особенно хвалила дасимаки моего приготовления. Схватив пачку цветных стикеров, она попросила меня написать рецепт.

4 яйца,

1/2 ст. л. светлого бульона даси,

3 капли соевого соуса, зеленый лук (если есть), —

записала я на стикере, и Юса торжественно прицепила его на холодильник. Потом повернулась ко мне и с улыбкой объявила:

— А вот и Кура!

Оглянувшись, я увидела, что у раздвижной двери в спальню стоит маленькая девочка в тоненькой голубой майке.

— Кура, иди сюда.

Топоча ножками, Кура подошла к маме и потянулась к ней. Юса тут же подхватила ее на руки. Пушистые волосы девочки растрепались, хвостик на затылке сбился набок. Выглядела Кура младше своих четырех лет: малиновые губки, пухлые щечки. Я помнила Мидорико в этом возрасте, но теперь мне показалось, будто я впервые вижу ребенка так близко. Сначала Кура отрешенно сидела у мамы на руках,