— Кто это? — шепотом спросила Арэлл.

— Милое дитя, не правда ли? — так же тихо отозвался Трисмес и произнес громче: — Фортуна, Арэлл хочет узнать свою судьбу..

Богиня подняла голову. Ее лицо было ликом очаровательного ребенка, но глаза выдавали истинный возраст. Многие-многие тысячелетия.

— Это мои игрушки, — указала она на предметы, лежащие вокруг. — Что тебе нравится больше всего?

Элланка вопросительно взглянула на Трисмеса, тот ободряюще кивнул и слегка подтолкнул вперед.

«Игрушки» были такие: волчок, рог, синий шар, звезда. Арэлл внимательно смотрела на них, пытаясь почувствовать, какой из предметов больше всех привлекает ее.

— Что тебе нравится? — настойчиво повторила девочка.

Может быть, рог. Он красиво светится изнутри золотистым огнем.

— Вот это.

— Хорошо, — кивнула богиня.

— А что это значит?

— Ничего. — Малышка пожала плечами и засмеялась, глядя на озадаченную девушку. — Совершенно ничего не значит.

— Фортуна! — Трисмес повысил голос — Нам некогда играть.

Девочка недовольно надула губы:

— Фу! Не люблю тебя! Ты злой.

— А я не люблю твои капризы. Арэлл хочет узнать свою судьбу. Помоги ей.

Богиня отложила волчок, но он продолжил крутиться, покачиваясь, на полу. Опустила руки на колени. Ее лицо стало пустым. Не выражающим ничего. Голубые глаза потемнели.

— У нее нет судьбы. Ни у кого нет судьбы. Каждый поступок порождает целую вереницу последствий. Делаешь шаг вперед — и перед тобой открывается веер дорог, выбираешь одну из них, шагаешь и видишь новый веер. И так до бесконечности. Ты можешь прожить тысячи разных судеб, каждая из которых будет зависеть от сделанных тобой шагов. Я не знаю, что ты выберешь.

— Мне предсказали раннюю мучительную смерть. — Эти слова дались нелегко.

Фортуна поднялась и пошла к Арэлл. Каждый шаг добавлял ей возраста. Вот ей десять, теперь тринадцать, пятнадцать. И наконец напротив остановилась девушка одних с ней лет.

— Я вижу твоих детей. Девочек и мальчиков, лежащих в колыбели и держащих меч, плачущих, играющих, умирающих. Я вижу твоих мужей. Молодых юношей, стариков, знатных вельмож и бедных воинов, одетых в сверкающие Доспехи и тонкие золотые тоги. Я вижу тебя. Ты молода, старуха, женщина средних лет, ты ребенок, лежащий мертвым в колыбели, девочка, которую терзает демон, ты плачешь, счастлива, кричишь от боли. Ты мертва, жива, умираешь, рождаешься. Тысячи, тысячи путей! Я могу описать все твои возможные судьбы, но у тебя не хватит жизни, чтобы выслушать их.

Арэлл отшатнулась от богини, чтобы не видеть глаз, в которых мелькали картины ее непрожитых, реальных и нереальных жизней.

Тяжелая рука Трисмеса легла на плечо. Крепко сжала, встряхнула.

— Ты поняла?! Живи, как хочешь! Не думай о смерти! Ты могла быть мертва сотни раз. В других жизнях, которые не сложились, ты уже мертва.

— Я поняла.

Он развернул ее к себе, заставил посмотреть на себя, в свое красивое надменное, напряженное лицо.

— Что ты поняла?

— Я свободна. Я сама выбираю, как жить.

Бог улыбнулся и легко коснулся губами ее лба.

Туман рассеялся. Она стояла одна посреди круглого свет — J лого пятна, лежащего на полу в черном зале. Потолок и стены терялись в темноте. За пределами света двигались фигуры. Кажется, человеческие, в длинных плащах.

Из мрака вышел Трисмес. Он держал меч, вокруг которого обвивалась змея. Ее тело поблескивало в темноте, тонкий раздвоенный язычок показывался на мгновение из 1 пасти и снова пропадал. Она была живой.

— Я дам тебе знание о тебе самой, — произнес бог, и его голос гулко прокатился по залу. — Выпей.

Он протянул ей чашу, в которой плескалась густая темная жидкость.

— Что это?

— Змеиная кровь, — он улыбнулся, и Арэлл не поняла, насмехается он над ней или говорит правду, — она проясняет рассудок и дает немного мудрости. Пей.

Девушка взяла чашу обеими руками. Жидкость была холодной и острой на вкус. От одного глотка по телу побежал огонь, голова стала легкой, сердце забилось чаше. Стали слышны голоса. Они пели печально и очень красиво.

Трисмес поднял змеиный клинок и прикоснулся его концом ко лбу элланки. Она почувствовала болезненный укол, по коже потекла тонкая теплая струйка. И тут же золотые волны поплыли по залу, освещая высокие колонны, статуи, лестницы, взлетающие в неимоверную высоту белыми мраморными изгибами.

Голоса зазвучали громче, настойчивее. Второй укол пришелся на солнечное сплетение. Арэлл опустила взгляд и увидела, как по хитону расползается мокрое красное пятно.

Между колоннами появились просветы. Сочными зелеными пятнами проглядывали кроны деревьев, изогнутые линии рек, россыпь озер. Перевернутый купол моря, обрызганный золотом солнечных бликов.

— Раньше мой мир был прекрасен! Безграничен! Реки, долины, моря, ветер… сила. Я был почти всесилен. Меня любили. Мне поклонялись! Теперь я попрошайка, вымаливающий крохи со стола демонов. Я отрезан от источников силы. Отомсти им за меня! Убей их всех! Отомсти за меня! Отомсти!

Арэлл вскрикнула, когда меч вонзился в ее грудь на уровне сердца. Не от боли — от горячей волны, взорвавшейся в теле, от ветра, ударившего в лицо. Белый свет опускался на нее, дымка тонких лучей дрожала над лицом, касалась рук, плеч, пораненного лба. Втекала в нее вместе с дыханием и стуком сердца. И, когда заполнила целиком, она вспомнила.

Себя. Какой была раньше.

Трисмес стоял рядом. Бледная тень на черной стене.

— Я дал тебе свою силу.

Раны на груди не было. Но на лбу запеклась дорожка крови. Отблески белого света все еще мерцали в глазах.

— Я дал тебе что мог. — Голос его звучал приглушенно, сдавленно. — Вспомни обо мне, когда твое бессмертное могущество преодолеет человеческую сущность. И будь осторожна. Раньше демоны не видели тебя, не знали, кто ты. Теперь, когда воспоминания пробудились, они могут почувствовать.

— Но как ты узнал, кто я?

— Я бог, дорогая, не забывай. И у меня хорошая память Я помню древние пророчества. Безграничная власть демонов в Срединном мире заканчивается. — Он помолчал, рассматривая свои руки, потерявшие материальность. — Убить тебя легко. Пока легко. Я провел над тобой ритуал Миркары, Он дает существу воспоминания о прежней его сущности и частично возвращает былую силу. К сожалению, только очень маленькую ее часть. Но чем больше ты вспомнишь, тем сильнее возрастет твое могущество. Только для этого нужно время. Я дал тебе силу… и сделал еще более беззащитной, чем ты была. — Трисмес улыбнулся, видимо, мысль о ее беспомощности позабавила его. — Жестоко, не правда ли?